Мучения Минти Мэлоун

«Я выйду триумфатором из этой схватки», — гремела она, подражая Черчиллю. Я даже представила, как соломенная вдова растопыривает пальцы-сардельки, изображая латинское «V», знак виктории, победы, и при этом жует сигару. «Меня не сломить, — клялась она. — Я страдаю, да, как страдали все женщины испокон веку, но я пройду через это с высоко поднятой головой. Эти потрясения — горнило, — мелодраматично продолжала она, — в котором, подобно стали, закаляется женское сердце. Я решительно настроена доказать, что без мужчины женщина может не только выжить, но и процветать».

— Поразительно, — пробормотала я. — Просто поразительно.

— Да, Минти, — сонно подхватил Джо. — Поразительно. — Он обнял меня голой рукой и потянул обратно на кровать. Газеты с шелестом соскользнули на пол.

— О, Минти, — пробормотал он, отыскав мои губы своими. — Ты такая… уродливая.

— Спасибо, — прошептала я.

— На тебя смотреть противно, — добавил он. Наши ноги сплелись.

— Неужели?

— Угу. Знаешь… ты мне отвратительна, — произнес он, лаская мою обнаженную спину. Наше дыхание участилось. — И вообще, — продолжал он, глядя мне прямо в глаза, наклонившись так близко, что можно было сосчитать его ресницы, — ты — самое худшее, что случалось со мной. — Я тебя ненавижу — счастливо признался он.

— Я тебя тоже, — вздохнула я. Выбравшись, наконец, из постели, мы уселись в саду, на солнышке, в одних пижамах, с кофе и тостами на подносе. Эмбер и Лори отправились смотреть квартиры, а может, просто решили не путаться под ногами.

— На самом деле поразительно, — задумчиво проговорил Джо. Мы сидели бок о бок на скамейке. Наши руки переплелись, как усики моего клематиса. — Поразительно, — повторил он, недоуменно качая головой.

— Но ты бы все равно мне позвонил? — спросила я, уже в четвертый или в пятый раз. Хотелось быть уверенной на сто процентов.

— Да, — признался он. — Позвонил бы. Я мечтал тебя снова увидеть. Так жалел о том, что произошло в кафе «Кик».

— Извини меня.

— Нет, это ты меня извини.

— Ты не так виноват, как я.

— Очень мило с твоей стороны, Минти, но ты должна признать, я виноват больше.

— Ничего подобного. Уверена, я больше виновата, ведь я все это начала. То, что я сделала, не имеет оправдания, поэтому я хочу… — тут я его чмокнула, — еще раз извиниться, искренне, от чистого сердца.

Мы довольно друг другу улыбнулись. Как мне нравятся эти наши игры в вежливость!

— Ладно, хватит соплей! — скомандовал Джо. — Пойдем погуляем. Отправимся…

— Куда?

— В Тейт.

Почему бы и нет? И мы пошли в Тейт. Прогулялись на солнышке до станции метро «Чок-Фарм», и Джо не переставал удивляться, как это мы друг друга нашли.

— Я думал о тебе, когда ловил в такси в аэропорту, — вспоминал он, когда мы переходили железнодорожный мост. — Таксист включил радио, и вдруг я услышал твой голос. Как по волшебству. Будто кто-то произнес магическую формулу: «Абракадабра». А когда я услышал, что ты рассказала обо мне, я просто… — он сжал мою руку, — обалдел. Я сидел в такси, мучаясь после перелета, слушал твой голос и никак не мог собраться с мыслями. Все вдруг встало на места. Я понял, что мне необходимо тебя увидеть, немедленно. Так что попросил водителя отвезти меня прямиком на радио «Лондон». Все благодаря тебе, Минти, — задумчиво повторил он. Мы вышли на южную платформу. (Бранную надпись Эмбер уже стерли, если вам интересно.) — Все благодаря тебе, — повторил Джо. — Представь: никто обо мне и слыхом не слыхивал, я был всего лишь одним из тысяч подающих надежды сценаристов. И тут, ни с того ни с сего, телефон начинает разрываться. Агенты присылают за мной длиннющие лимузины, продюсеры и режиссеры назначают встречи. Но что самое поразительное, все знают мой сценарий наизусть, даже не прочитав его. Ай-Си-Эм заключают со мной контракт и говорят, что Николас Кейдж, Кевин Спейси и Леонардо ди Каприо мечтают прочитать сценарий. Меня приглашают на гала-концерты и премьеры.

— И ты знакомишься с Келли‑Энн Джонс, которую так страстно целовал.

— Ничего подобного, — отчаянно возразил он. С ревом подошел поезд, и мы вошли в вагон.

— Джо, ты же знаешь, я ненавижу с тобой спорить. Но ты ее целовал.

— Я не целовал Келли‑Энн Джонс, — убежденно заявил он. — Это она меня поцеловала. Я растерялся, — добавил он, — серьезно, был застигнут врасплох. Ведь до этого мы всего один раз встречались. Кто-то из фотографов попросил ее попозировать. Я и сообразить ничего не успел, как она кинулась мне на шею и прижалась своими коллагеновыми губами! Естественно, она играла на камеру. Ее звезда в последнее время приугасла, а моя только поднималась, и быстро. — Поезд с грохотом катил в южном направлении. — Меня вдруг стали везде приглашать. Все знали, кто я такой. Как будто кто-то наверху нажал большую зеленую кнопку с надписью «Вперед». Я не мог взять в толк, как же это произошло. Я‑то ожидал, что мне придется попотеть, убеждая и уговаривая агентов и продюсеров, а все получилось без моих усилий. Только услышав тебя по радио, я, наконец, смекнул. Минти, ты хоть понимаешь, что, пустив обо мне слух в Голливуде, спровоцировала настоящую истерию?