Мученик

Вечером он украдкой проскользнул в незапертую лабораторию и провел более тщательный анализ. Материал чем-то напоминал гранит, однако оказался намного тверже – почти как корунд. Одна сторона была ровной и гладкой, и Олтмэн видел, где сделан скол; попутно он задался вопросом, какой инструмент для этого мог быть использован. Местами в камне обнаружились минеральные прожилки, которые показались Олтмэну слишком правильными, чтобы образоваться естественным путем. Но в противном случае возникал вопрос: что это за вещество и каков его генезис? В конце концов, не зная, что и думать, он решил считать их природными образованиями. Олтмэн никогда не слышал о существовании технологии, позволявшей подобные манипуляции со столь твердым материалом.

Олтмэну так и не удалось узнать, что же произошло с экипажем «Ф-7» и что смог выяснить о трагедии Маркофф. После того как в отсеке был объявлен карантин, подводный аппарат исчез и больше нигде не появлялся. Несомненно, Маркофф со своими приближенными облазили батискаф снизу доверху и разобрали по винтику. Олтмэну до смерти хотелось посмотреть целиком запись, сделанную Хеннесси, но его обращенная к Маркоффу просьба осталась без ответа.

Теперь, после подъема «Ф-7» на поверхность, на плавучей базе начались лихорадочные приготовления к извлечению самого артефакта. Любой разговор рано или поздно сводился к обсуждению погребенного в глубине кратера загадочного монолита. Люди казались одновременно заинтересованными и невероятно напряженными. Чем бы ни являлся артефакт, что бы ни скрывалось там, на глубине, его обнаружение сулило нарушить весь привычный порядок вещей, и именно им, находившимся на борту, предстояло первыми вступить в контакт с Неведомым. Импульс возобновился, но теперь он был иным: сигнал шел прерывистый – то появлялся, то исчезал с относительно равными промежутками. Ряд ученых выдвинул предположение, что объект подает сигнал бедствия, однако догадок, кто или что находится в беде, ни у кого не было. Могли существовать и иные объяснения: это неполадки в оборудовании исследователей или же повреждения в самом артефакте. В конце-то концов, он имел очень солидный возраст, и многие – в их числе и Олтмэн – полагали: артефакт настолько стар, что никак не может являться делом рук человеческих. Иначе говоря, он служил недвусмысленным доказательством существования внеземной разумной жизни.

– Если бы вы сами его видели, – говорил Олтмэн Маркоффу во время доклада, – вы бы со мной согласились. В нем нет ничего человеческого.

Сигнал теперь нарушал радио– и видеопередачи, создавал помехи и делал передаваемые изображения размытыми и нечеткими. Нередко во время очередного погружения Олтмэн почти сразу же оказывался вне зоны доступа и оставался без связи бо́льшую часть времени. На глубину он ходил ежедневно, и каждый раз его сопровождал человек из ближайшего окружения Маркоффа, причем никто не проявил ни малейших признаков помешательства. Олтмэн засыпал напарников вопросами в попытке выведать хоть что-то, любую деталь о происходящем. Большинство держало язык за зубами, однако время от времени то один, то другой все же проговаривались.

Однажды, когда Олтмэн проходил по коридору мимо открытой двери лаборатории, его окликнул ученый и, явно перепутав с кем-то, начал задавать вопросы о подъемном механизме. В самом ли деле он такой мощный? Сможет ли он поднять объект? Да, и что с тросом? Какой нужен трос, чтобы вытащить этакую махину?

Олтмэн, сколько мог, поддерживал разговор, но в итоге признался, что не понимает ни слова из того, о чем его спрашивают.

– Вы разве не Перкинс? – удивился ученый.

Олтмэн отрицательно покачал головой.

– Ладно, пустяки. – Обознавшийся ученый быстро ретировался в лабораторию. – Забудьте все, о чем я тут говорил.

Шоуолтер почти так же, как Олтмэн, находился на обочине всеобщей суеты, но он все же лучше разбирался в геофизике, и потому с ним иногда консультировались.

– Сплошные недомолвки и полунамеки, – как-то за кофе шепнул он Олтмэну. – Они думают, что, если будут сообщать мне лишь самый минимум, я не смогу сложить мозаику целиком. Это все было бы так, общайся я только с ними. Но их коллеги тоже другой раз со мной консультируются. И мне известно больше, чем они себе представляют.

– И?..

– Думаю, поднять объект попытаются в самое ближайшее время. Практически все проблемные моменты в теории разрешены. Нужно еще провести несколько тестов, и тогда останется только ждать команды.

Ада тем временем сдружилась с судовыми медиками и даже, когда возникала необходимость, неофициально им помогала. А та возникала все чаще и чаще. Ада рассказала Олтмэну, что случаев бессонницы и галлюцинаций среди ученых и военных становится больше с каждым днем.

– По словам доктора Мерка, это просто из ряда вон. Количество инцидентов, связанных со всякого рода насилием, растет на глазах, оно буквально удвоилось за каких-то несколько месяцев. Число самоубийств выросло просто невообразимо, да и случаев нападений стало значительно больше.