Мудрецы. Цари. Поэты

Нет друзья мои возлюбленные! Нет… Нет Хуллай. Я поднимаю мягкими перстами твои веки Абдуррахман. И твой глаз твой сонный глаз белесый жемчужный блестит живой!.. как отмель? как залив? да! как залив нетронутый живой живой живой воды речной!..

Не уходи не уходи волна волна блаженная… Хмельные от тел! хмельные от тел растраченных! блаженные! бражные!.. Хмельные тратящие быстрые тела свои! (и я был и я тратил! да!) И ваше пиршество обернется поминками! И ваше пиршество обернется поминками…

И станут чалмы — саванами! И станут чалмы — саванами… И будут омывать из чаш хрустальных тела молчащие! уж не таящие!..

И будут омывать из чаш хрустальных тела молчащие… уж не таящие…

И станет ваша пиала вина немым слепым кумганом погребальным.

И станет ваша пиала вина немым слепым кумганом погребальным…

Но! О Боже! Боже! возлюбленные друзья други мои да как же я люблю вас, чую, чую, люблю, прибрежные весенние скоротечные мои… О Господи да мы же одни краткие текучие тесные дышащие тленные телесные скоротечные любящие у этой вечной мертвой реки реки реки… (а она не течет без нас!) Да мы же одни у этих осыпающихся вечных мертвых дерев дерев… (а они не цветут без нас…). Да мы же одни средь этих лепечущих сосущих пчел пчел… (а они не сосут без нас…). О Боже да мы же одни средь этих мертвых дерев, песков, камней, лепестков, пчел а ты Абдуррахман-хан уходишь к ним К НИМ, а ты оставляешь нас кратких, сиротских… И пчела — лишь пчела, и река — лишь река, и древо — только древо, и песок — лишь песок, а человек — и пчела, и река, и древо, и песок, песок — и иное… И иное… А ты уходишь к ним Абдуррахман-хан… возлюбленный мой!.. протекший!.. истекший… припавший к сонному мертвому дереву… да… И ты глуше беспробуднее дерева…

И были шумнее дойры свадебной, а стали глуше беспробуднее дерев… Но!.. Но Абдуррахман-хан, но блаженный!.. Но что не унесла тебя река река когда ты входил в нее с Хуллай, с нагой в сандалиях и она принимала тебя и волны волны не разлучали вас сплетенных?.. И река блаженная и жена блаженная нежная принимали тебя и чего не ушел ты навек с волнами, а вышел на берег трезвый песчаный вязкий, а теперь лежишь ликом ярым в пиале хрустальной?..

…А недавно, а недавно, а недавно мы расстелили дастархан под деревьями цветущими, под деревьями усыпанными хмелем цветом прахом тленом цветами лепестками шмелями пчелами… А недавно, а недавно… А пришел чабан уйгур и принес в мешке-хурджине новорожденных каракулевых ягнят-агнцев сквозящих… А принес в хурджпне с горных травяных джайлоо-пастбищ лепестковых фисташковых отпрянувших лазоревых начальных ягнят агнцев просящих просящих просящих… молящих молящих овечьими младенческими очами очами очами: дай! дай! дай! дай до смертного сладчайшего ножа ножа ножа дай дай дай надышаться наваляться дай уйгур уйгур побегать заблудиться задуреть намокнуть в росных в сочных садовых некошеных нетронутых травах! дай уйгур чабан пастух дай дай уйгур не тронь пока пока пока (еще немного! да?) в нетронутых во травах сада сада сада… Не тронь не тронь уйгур пастух чабан росистых вольных травяных заблудших в травах в росах в росах поздних поздних скорых агнцев! Не тронь не тронь в нетронутых травах!.. Не коси в некошеных травах!.. Пока! пока! пока!.. Пора! пора! пора… а!.. А Абдуррахман-хан ты ты хохочешь ловишь в травах в росах ягненка (ты ягненок? ты ягненок уготованный?) ты ловишь в травах в росах первоягненка… ты берешь нож нож уйгурский вольный… ты трогаешь горло новорожденное веселое горло агнца ножом неслышным добрым… ты подставляешь самаркандскую косу-пиалу под тугую малую струю струю крови крови кудрявой пылкой нежной крови… ты пьешь ты тянешь кровь ты хмелеешь ты дуреешь ты хохочешь ты хохочешь: эй друзья, эй мужи мужи мои мои сонные сонные сонные! Черпайте черпайте берите из агнцев из ягнят травяных юных восторженных пейте сосите кровь молочную и будете иметь жизнь сладкую… жизнь долгую… жизнь долгую!.. Жизнь долгую…