Мудрое сердце. Путеводитель по универсальным учениям буддийской психологии

Во время ретрита Гретчен использовала внимательность, чтобы постепенно вернуться в своё тело с добрым вниманием. Она сидела со своим истощением, с напряжением, с яростью, со страхом. Она просматривала все истории обвинений и самообвинений, язвительной мести и страха за жизнь детей, которые показывал ей её неистово метавшийся ум.

Постепенно она позволила себе прикоснуться к скрытой подо всем этим уязвимости. Она была настоящей и чувствительной. Она рыдала от горя за все свои неудачи, за своих детей, за свой брак, за всю несправедливость на земле. Она получила поддержку в том, чтобы допустить всё это, признать каждую утрату и всю боль, увидеть напряжения и истории. Через шесть-семь дней Гретчен смогла увидеть в них безличные силы, поднимающиеся и стихающие, подобно волнам.

Она получила указания искать мгновения покоя между волнами слёз и гнева и покоиться в осознавании. Используя учения, она начала задавать вопросы. Разве обиды и конфликт были тем наследием, которое она хотела оставить своим детям? Гретчен медитировала на сострадании к самой себе, своим детям и даже — совсем немного — своему бывшему мужу. Однажды она пришла на своё собеседование с большим достоинством и сказала: «Я могу принять боль и утрату, но не буду жить в обиде и страхе». С того ретрита прошло более десяти лет, и всё это время она оставалась верна своему слову. Гретчен медитировала на сострадании и заботилась о своих детях настолько, насколько ей это было позволено. Сейчас, когда они выросли, она поддерживает с ними прочные и любящие отношения.

Когда мы исследуем гнев и отвращение с осознанностью, происходит радикальный сдвиг идентичности. На самом деле эти состояния не являются нами. Они обусловлены и безличны, и они не принадлежат нам. Поначалу Гретчен боялась отойти от своих негативных реакций. Они казались совершенно необходимой защитой. Если мы отбрасываем свои обвинения, это пугает как нас самих, так и тех, с кем мы находимся в конфликте. Иногда, если мы выходим из танца гнева, это сбивает с толку наших партнёров. Это требует изменений и от них тоже. Отказываясь от соперничества, мы возвращаемся к своим подлинным силе и благородству.

Описывая долгие годы домашнего ареста под постоянной угрозой насилия и жестоким подавлением со стороны бирманской диктатуры, лауреатка Нобелевской премии мира Аун Сан Су Чжи сказала: «Мы набираемся мудрости в тяготах, а не в комфорте. Мы должны развить способность черпать силу из своих тягот… разжигать грозное пламя собственного сердца и позволять ему светить в ненастную ночь». Испытывая тяготы, мы находим смелость не покориться, не сдаться, не броситься в атаку из страха и гнева. Покоясь в сердце непротивления, мы становимся светильником, лекарством, мощным присутствием; мы становимся тем исцелением, в котором так отчаянно нуждается мир.

Честность и сердце непротивления

«Есть удовольствие и боль, обретение и потеря, злословие и почёт, похвала и обвинения. Пробуждённые неподвластны этим внешним вещам. Всё это исчезает так же быстро, как возникает. Если другие выступают против вас, не гневайтесь, ведь это препятствует вашей собственной внутренней свободе. Научитесь терпеливо сносить их грубые слова, пока они не стихнут». Будда произнёс эти слова, когда на его монахов обрушились ложные обвинения со стороны завистливых местных жрецов. Их трудности были ничуть не легче наших, и совет Будды остаётся актуальным и по сей день. Однако мы должны использовать это учение, как и все остальные учения, мудро. Мы не должны намеренно становиться мишенью грубых слов или думать, что не можем дать отпор или уйти, если это будет наилучшим решением.

Шэннон, посвятившая свою жизнь защите окружающей среды, обратилась к буддийской практике, чтобы справиться со стрессом. Она боролась за прекращение загрязнения беднейших городских районов Америки и беднейших уголков мира. Она ненавидела тех, кто стоял у руля и эксплуатировал бедняков. Однако к тридцати шести годам у Шэннон иссякли силы. Она старалась всегда быть сильной. Из её рассказа я узнал и то, что в её семье тоже был раздор: она боролась со своим отцом и братом за деньги семьи. Даже начав заниматься йогой, она выбрала требовательного учителя в стиле Айенгара, заставлявшего её принимать позы, которые испытывали пределы возможностей её тела.