Мудрое сердце. Путеводитель по универсальным учениям буддийской психологии

Молодая художница Джамилла легко попадала в плен тревожных мыслей. Я попросил её замечать основные чувства в её теле и уме, предшествующие и сопровождающие тревогу, вместо того чтобы сосредоточиваться на содержании её мыслей. Она заметила, что все эти чувства были неприятными. Она ощущала болезненное сжатие в груди, тошноту в животе, некомфортное ощущение пустоты. Казалось, что тревожные мысли были привычной формой бегства от неприятных ощущений в целом. Она долгое время жила в повторяющихся историях, которые говорил ей её ум. Теперь же перемещение внимания на основные чувства начало снижать её вовлечение в тревожные мысли. Она узнала, что вообще-то может быть внимательной к неприятным ощущениям в своём теле. Их было сложно терпеть, однако с практикой она научилась оставаться с ними и принимать их. Когда она это делала, тревожные мысли доставляли ей меньше беспокойства.

У другого практикующего, Фредерика, был телесный спазм наподобие тика, мучивший его годами. Когда я попросил его внимательно замечать тон чувств, он обнаружил, что непосредственно перед спазмом его тело ощущало удовольствие, а затем взрывалось движением. Когда он позволил приятному ощущению стать сознательным, спазм исчез.

Третий ученик, Джейкоб, несколько лет прожил рядом с харизматичным тибетским ламой. Теперь он женился, завёл троих детей и работал в местной газете. Он по-прежнему каждый день медитировал и во время нашей первой рабочей встречи сказал мне, что от этого ощущал огромное спокойствие. Однако меня поразила его поникшая поза, а также то, каким вялым и унылым он выглядел. У меня появился вопрос, не использует ли он свою духовную практику для оправдания лёгкой депрессии и прикрытия своих страхов.

Джейкоб хотел углубить свою практику и согласился исследовать свои основные чувства. Поначалу он сообщал о множестве нейтральных чувств, ведущих к притуплённому, сковывающему состоянию. У него также бывали мгновения удовольствия, однако они пугали его. Он боялся их насыщенности, его тревожило то, что он может обнаружить, если позволит себе чувствовать полнее. Я предложил ему написать письмо самому себе о тех вещах, которые он скрывал от собственного сознания.

Джейкоб написал, что если бы он был более живым, то, вероятно, постоянно жаждал бы ещё большего удовольствия. Гневаясь же, он, вероятно, в ярости стирал бы людей в порошок. Джейкоб продолжал замечать основные чувства: приятные, нейтральные и болезненные качества своего дня, а также добавил в наблюдение сильные вторичные чувства, такие как желание, гнев и страх. Постепенно он смог идентифицировать и выносить свои чувства, а также свои реакции на них.

Когда Джейкоб стал более открытым и внимательным к своим чувствам, я попросил его соединить их с телом. Я предложил ему сесть или стоять прямо и рискнуть быть более живым. Он выразил одновременно интерес и неохоту. Я попросил его признать, что он заслуживает быть полностью живым. Эта работа показалась Джейкобу очень сложной, но приносящей удовлетворение. Позже он сообщил: «После того как изначальный ужас спал, практика ходьбы подобно принцу — так, словно у меня есть право быть на этой земле, — наполнила моё тело огромной лёгкостью и счастьем. Я поражён. Я чувствую себя намного свободней. Надеюсь, что это надолго». Я сказал ему, что, как и все состояния, это не продлится долго. Однако благородство и свобода тронули Джейкоба. Он всегда мог вернуться к ним.

Подобно Джейкобу, многие люди приходят к духовной практике, боясь своих чувств. Они надеются, что медитация поможет им превзойти мирскую грязь и беспорядок и сделает их неуязвимыми к сложным чувствам. Однако это ложное превосхождение — отрицание жизни. Это страх, маскирующийся под мудрость.

Работа с эмоциями

Очень полезно осознавать, что эмоции, которые мы испытываем, как негативные, так и позитивные, — это именно то, что нам необходимо, чтобы быть полностью людьми, полностью пробуждёнными, полностью живыми.

Пема Чодрон