Мудрость Салли

«Без него нам лучше» – так всегда заканчивался разговор. Но легче Мэтти не становилось. За короткую жизнь ему много раз не хватало отца – чтобы научить его кататься на велосипеде, чинить пробитую шину и сломанную цепь. Рыбачить, строить шалаш и готовить на костре. А в последнее время ему пригодились бы советы, как бриться и, может, даже как вести себя с девушками. Его мама старалась изо всех сил, но о некоторых вещах он ее спросить не мог. И ему все же было очень интересно, кто его отец и где сейчас живет. Может, он женился и у него появились еще дети? Может, у Мэтти есть брат или сестра – или оба?

К его руке прикоснулись мягкие усы. Мэтти сел и обнаружил, что кролик растянулся рядом с ним на траве. Бессмысленно мечтать о том, чего нет. Нужно сосредоточиться на том, что есть. У него есть кролики и есть мама.

А у мамы есть рак.

41

Маша

Сегодня температура в бассейне – 22 градуса, и я снова тону в глубокой части. Не потому что хочу и не потому что нужно. Я уже не та Маша. Сегодня я тону только из-за австралийки.

Эта проклятая женщина здесь и наблюдает за мной, словно коп под прикрытием, с тех пор, как я залезла в воду. Она даже помахала мне рукой! В общем, выбора нет. Придется практиковаться в утоплении, чтобы поддержать всю историю с пением. Единственная проблема – у меня уже не так хорошо получается. Не хватает практики. Мне удается продержаться под водой чуть больше минуты, и, вырвавшись на поверхность с отчаянным вдохом, я чувствую ее скептический взгляд с другого конца бассейна. У меня с собой даже нет книги о вокале, чтобы взять в кафе. Сейчас я действительно хочу плавать, но это значит, что придется плыть в ее сторону, а когда мы окажемся рядом, она может завязать разговор. Не лучшая перспектива. Потому что я хочу сказать ей лишь одно: «Я наврала. Я пою исключительно в душе. Я заставляла себя оставаться под водой, потому что у меня утонул маленький сын, и я хотела знать, что он чувствовал. А еще я хотела наказать себя, потому что чувствовала себя виноватой, несмотря на уговоры окружающих. Но теперь я пытаюсь остановиться. И хочу поплавать. Кстати, это все вообще не твое дело, и мне очень хочется, чтобы ты вообще не задавала вопросов и не говорила со мной». Но, разумеется, я ничего этого не говорю. Я вылезаю из бассейна.

Высушившись и одевшись, я иду в кафе. У Фло сегодня день рождения, и я приготовила ей пирог. Не особо выдающийся, но лимонник – это всегда риск, а Фло его очень любит. Мой немного подгорел по краям и поднялся не слишком равномерно. Я использовала и лимоны и лаймы и не могу гарантировать, что внутри нет волос Хайзума. Зато в нем есть ключевой ингредиент – искренняя любовь к тому, для кого он приготовлен. Несколько недель мы болтали с Фло, пока она готовила мой заказ, и я предположила, что ей должны до смерти надоесть пироги, ведь она работает с ними целыми днями. Но она ответила, что их любит, а особенно лимонник, и ей бы очень хотелось, чтобы кто-нибудь ей его приготовил. Но шансов нет, потому что это ее фирменный пирог.

– И я не имею в виду мешанину из магазина, потеющую в целлофане. Я говорю про нормальный, домашний пирог!

Именно его я для Фло и приготовила. На нем даже есть свечка.

В кафе малолюдно, занято всего несколько столиков. Фло стоит за прилавком и вытирает чашки. Увидев меня, она широко улыбается, а я быстро открываю форму с пирогом.

– С днем рождения, Фло!

Я впервые вижу, как она краснеет. Похоже, она крайне изумлена.

– Он, конечно, не идеален и немного подгорел по краям…

Фло отмахивается от моих опасений полотенцем.

– Чушь собачья! Это самый прекрасный пирог, что я видела!

Разумеется, это не так, но я страшно рада, что Фло довольна.

– А теперь ты должна спеть, – требует она, кивнув на свечу.

Как я могу отказаться? Фло зажигает свечу. Я делаю глубокий вдох и тихо начинаю, стараясь не привлекать внимание других посетителей и надеясь, что моя версия песни «С днем рождения» будет хотя бы узнаваема. Когда Фло радостно задувает свечу, у меня за спиной раздается бодрый, до боли знакомый звонкий голос:

– Рада слышать, что дыхательные упражнения начинают давать свои плоды.

Разумеется, это австралийка.

После чашки кофе и куска пирога (как ни странно, он оказался вполне хорош, и лично мне собачьих волос не досталось) я на парковке извиняюсь перед Эдит Пиаф. Леди Т. была бы не в восторге. Я дважды сказала: «Твою мать!» – и пнула Эдит. Пнула, потому что она отказывается заводиться и я уже опаздываю к Китти Мюриэль. А самое плохое – олимпиец как раз приехал на парковку и застукал меня за этим занятием. Он даже вышел и спросил, все ли в порядке. Разумеется, я ответила, что все в порядке, но знаю, что покраснела, как подросток, и теперь он наверняка считает меня абсолютно чокнутой. И да, это важно, потому что да, он мне нравится. И даже хотя у него, может быть, есть очень милая девушка по имени Аннабель, раздражающе уравновешенная и элегантная, которая не ругается и уж точно не пинает машины, я по-прежнему хочу ему нравиться. Или хотя бы не казаться полным придурком.