Мудрость толпы

Сморщившись, Лео обернулся и махнул одетым в темные мундиры инглийским солдатам, собравшимся вокруг амбара. Действуя тихо и осторожно, его люди двинулись вперед. Просунули в скобы крепкий брус, чтобы двери было не открыть изнутри. Принялись плескать масло на нижние венцы амбара. Несколько человек вышли вперед с зажженными факелами, прикоснулись ими к дереву – и пламя взвилось. За несколько минут языки взбежали по стенам по всему периметру, до самых свесов крыши. Изнутри послышались крики, заглушенные треском и ревом огня. Двери загремели, затряслись.

Люди Лео, бросив факелы, вытащили мечи и взвели арбалеты.

– Окружить амбар! – приказал он. – Убейте любого, кто выберется наружу!

– Есть, ваша светлость.

– Гловард, поставь надежных инглийцев на те места, которые занимали офицеры чистоты. Юранд, проследи, чтобы Народная Армия получила провизию и жалованье из тех денег, что дала тебе Савин. Когда наступит время, я хочу, чтобы они были мне верны. До какой-то степени, во всяком случае.

За ревом огня Лео почти не слышал их вопли. Если прибавить к этому вонь горелого, это довольно сильно напоминало ему Стоффенбек. Он был зачат на одном поле брани – и заново рожден на другом.

Лео осторожно отступил назад, щуря глаза от жара и глядя, как дым, бурля, вздымается в утреннее небо.

– Что поделать, это было необходимо, – проговорил Гловард, в расширенных глазах которого отражался блеск пляшущих языков.

– Они любили огонь, – сказал Лео, одергивая на себе мундир и поворачиваясь к амбару спиной. – Они его получили.

Ни одной карты на руках

– Кальдер идет! – проорал гонец, проехавшись по инерции до середины зала Скарлинга и едва не шлепнувшись на задницу.

– Во имя мертвых, – выдохнул кто-то.

Рикке ощутила трепет в животе. Страх и сомнения, разумеется, – это были ее старые друзья, – но и возбуждение тоже. Оно было таким сильным, что она не смогла удержать улыбки, расплывшейся по лицу.

– Похоже, погода ему все же не помешала, – заметила Рикке, глянув на Корлет.

Гонец, выдохшийся от долгого бега, закашлялся, сплюнул, потом начал торопливо выкладывать дальнейшее, давясь и сглатывая:

– Он в какой-то… паре дней ходьбы отсюда. Они растянулись на плохих дорогах, но… у него куча людей. Просто куча! Тысячи! И к тому же там еще полно ублюдков из-за Кринны. Их гребаный вождь едет в повозке из костей. «Жилец Курганов», так его зовут.

Его слова были встречены в зале Скарлинга ропотом голосов. Страх и сомнения, разумеется, но… Нет, вообще-то, ничего там не было, кроме страха и сомнений. И это те люди, которые вели себя такими тиграми еще несколько месяцев назад, когда они притащили в зал Стура Сумрака и бросили перед ней на колени! Отец говорил ей: «Все воины храбры, когда они уверены в победе». Поразительно, насколько немногие сохраняют храбрость, когда численный перевес не на их стороне и надежды не так уж много.

– Они жгут все фермы на своем пути, – продолжал тараторить гонец, – и снимают с людей кожу, и вытаскивают кости!

– Кости? – пробормотал кто-то с таким лицом, словно вот-вот сблюет.

– Это такие штуки, которые помогают нам оставаться стоять, а не ползать на брюхе, – проворчала Рикке. – Было бы неплохо, если бы мы тут их не растеряли раньше времени… Трясучка! Пошли дозорных в холмы, пускай присматривают за Кальдером и его людьми. Чтобы не было никаких новых сюрпризов. И разошли весточку по окрестным долинам. Не хотелось бы, чтобы этот курганный мудак резал наших людей, если их можно предупредить. Передай всем нашим друзьям, что Черный Кальдер на подходе и чтобы они были готовы.

– Угу, – коротко отозвался тот.

Он выбрал нескольких людей, и те опрометью ринулись к двери. На его изборожденном шрамами лице не было никаких признаков страха. Он не знал, что это такое. Или если знал, то запрятал его так глубоко, что никто не мог углядеть даже краешка. Рикке воодушевила эта мысль, хотя ее сердце колотилось так сильно, что казалось, будто Черный Кальдер может услышать даже за пару дней ходьбы отсюда.

Корлет наклонилась к трону:

– Они еще не подошли. Может, еще не поздно дать деру?..

– Давно уже поздно. – Рикке улыбнулась ей. Надо было улыбаться, невзирая на то, что живот крутило, на коже высыпали мурашки, а руки непроизвольно тряслись. – Я уже бегала от Черного Кальдера, и мне не понравилось. С тех пор я дала зарок, что больше не побегу.

– То есть мы остаемся? – пробурчал один из воинов, всем своим видом показывая, что сам он выбрал бы другой вариант.

Трясучка взглянул на Рикке, подняв единственную бровь.

– Мы остаемся, – сказала она Трясучке.

– Мы остаемся! – перевел Трясучка всем остальным, кто был в зале.

– Но у нас ни одной карты на руках! – крикнул кто-то (очевидно, имея в виду, что Рикке их все повыбрасывала). – Гвоздь смылся, Черствого тоже нет, даже Изерн-и-Фейл ушла…

– У Кальдера сильный перевес, – прохрипел парень с мужественным, но бледным от страха лицом. – Может, десять к одному…

– У него люди, – проговорила Рикке, – у нас стены.

– Но ведь… если эти ублюдки из-за Кринны доберутся… пощады не жди…