Мудрый король

Однако поражение дорого обошлось Филиппу: он оставил на месте схватки свое имущество и казну, дабы не попасть в постыдный плен. Там же оказались и свитки с записями его ленных прав. Непростительная глупость! Год спустя она заставит короля внимательнее присмотреться к Луврской башне, подумать о ней с большим уважением, нежели прежде, и отныне доверять ей казну и документы, как и было задумано им ранее. Ибо к тому времени королевский двор перешел к практике подсчета и учета всего и вся, к бухгалтерии, которая раньше сводилась лишь к кухонным исчислениям. Однако невозможным оказалось вести счет деньгам, которые поступали в королевскую казну из многочисленных и богатых владений короля. Поэтому он ввел систему счетоводства. Давно пора было, поскольку владения его расширились, увеличились доходы. Рост торговли, прибыли с ленных земель, налоги, пошлины, присоединение Артуа и Вермандуа – все это существенно поднимало доходы короны, которые после Фретваля стала пуще глаза беречь Луврская башня.

И это способствовало упорядочиванию сил и средств. Король должен был знать, на что он рассчитывает. Эти сведения доставляли ему счетоводы, имевшие реестры, где указывалось количество людей и повозок, которые обязались поставить королю в случае созыва ополчения 83 королевских города и аббатства. Нешуточное число и немалые цифры. Наверно, этому помог Фретваль, и английский король, забравший добычу, злорадно улыбался, тыча пальцем в сторону отходящих французских войск. Напрасно он так, по-скотски. Вернул хотя бы свитки, отослав гонца. Но не пожелал в упоении победой.

А Филипп получил урок. К нему добавился другой. Он жалел, ох как жалел о неудаче с датской принцессой! Случись все иначе, и Кнут помог бы ему флотом, они бы договорились, тем более что императору в данное время было совсем не до Дании. И уж тогда датчане изрядно потрепали бы Ричарда, так что едва ли треть его войска добралась бы до Нормандии, где сидел принц Джон. А там и братец достойно встретил бы недавнего пленника и разбил бы его сообща с Филиппом… Но не сложилось. И еще больше после этого Филипп возненавидел Ингеборгу, а с Ричардом, потеряв завоеванные земли в Нормандии, он заключил перемирие сроком на полтора года.

И вовремя. Заиграли, закрутили неожиданно шальные ветры с Атлантики. Тотчас сильно задуло с севера. Встретившись у границы Нормандии и Бретани, оба вихря ринулись на континент, все сметая на своем пути. Неистовый ураган, повалив и разбив колосья чудовищным ливнем, погубил урожай, уничтожил плоды; вырывал с корнем и ломал деревья, убивая людей и скот. А ранние заморозки сгубили последние колосья, что еще остались. Добавим к этому нашествие армии грызунов и вредителей перед самым ураганом, частые выезды сеньоров на охоту или на войну, когда безжалостно вытаптывались поля, орошенные крестьянским пóтом…

И вот он – голод! Страшный голод, который окутал Францию на несколько лет. И все эти годы люди обдирали кору с деревьев, варили похлебку из болотных трав и лебеды, пекли лепешки из белой глины, поедали кошек, собак, крыс и мышей. И умирали сотнями, тысячами. Воевать никто не стал бы. Не до того было. И оба короля хорошо понимали это, когда подписывали мирный договор.

Ураган встал на пути войны!

Пока ее нет, Филипп весь в хозяйственных делах. И снова он обращает внимание на массивный донжон на западе.

– Лувр – не только башня, защищающая город от врагов, но и крепость, а потому ее следует обнести стеной, – заявил он на собрании старшин города во главе с прево. – Кроме казны и документов, копии которых следует хранить в королевском дворце, она станет тюрьмой и арсеналом. Цепь от Лувра до башни де Нель защитит город от набегов незваных гостей. Она будет погружаться в воду для пропуска торговых судов. В будущем, вероятно, я стану жить в Луврской крепости; увы, мне становится тесно в старом дворце. А тюрьму перенесем в другое место.

– В предместье Сен-Мартен нет церкви, – доложил прево. – Жители недовольны. Каждый раз им приходится идти в город на литургию или церковные празднества. Они уже и место выбрали, и священника нашли, и название дали новому храму: Сен-Никола.

– Они готовы даже половину расходов на строительство взять на себя, – сказал один из эшевенов.

– Что ж, в таком случае вторая половина будет оплачена из королевской казны, – ответил Филипп.

Клирики скрипели тростниковыми перьями, занося сказанное на пергамент.