Муха в розовом алмазе

- Нет, однако, никаких алмазов... - озвучил Кучкин мои мысли.

- Не может быть! - воскликнула Синичкина и, оттянув Сашку за шиворот, освободила себе место в первом ряду.

Некоторое время она водила пальцами по кимберлитам, ярко освещенным нашими фонарями. Поводила, поводила, да как воскликнет:

- Ой, смотрите, пластилин!

Сом, вот пьянь болотная, оказывается, замазал видение в виде розового алмаза синим пластилином, который я давал ему для опечатывания вьючных ящиков с секретными материалами. Не мешкая, Анастасия сковырнула замазку алым ноготком и алмаз ударил нам в глаза отраженными лучами уставившихся в него фонарей.

Это было незабываемое зрелище. Оно до сих пор стоит перед моими глазами: Синичкина как будто приоткрыла глазок в светлейший мир, в божественный рай, полный всего того, к чему человек стремиться всю убогую жизнь. И это все, этот свет, лучом неизъяснимого счастья ударил в наши глаза, в наши сердца. Я стоял, ставший совершенно другим, стоял недвижный и трепетный, стоял и смотрел в этот неведомый мир. Еще несколько мгновений и я, сделав несколько шажков, несомненно, очутился бы в этом заждавшемся меня бесконечно-сказочном мире, еще несколько мгновений и я был бы там...

Но Синичкина лишила меня этих мгновений. Она, почувствовав, что я околдован, сказала глухим голосом:

- Это всего лишь алмаз, Женя. Выбей его! И сунув мне в руки забурник, отступила в сторону.

Холод стали вошел в тело. Но я медлил. Мне вдруг показалось: вот, ударю несколько раз железом, раскрошу голубую землю, раскрошу, и бесконечно доброе земное розовое божество, лишившись земной поддержки, немедленно испустит дух, и он, этот дух, немедленно превратится в черный космический холод. Превратится и причинит всем нам, всей Вселенной неисчислимые страдания.

Синичкина, поняв, что я околдован, попыталась взять у меня забурник. Но я, мгновенно превратившись в жалкого человека, в человека, которого отталкивают от добычи в сторону, уселся перед забоем на колени, выбил чудо природы из голубого плена и, с некоторым сожалением отметив, что он без всякой мухи внутри, и, тем паче, без синенького слоника, передал его Синичкиной, а сам принялся искать следующий.

Но ничего кроме двух плохоньких пиропов не нашел.

Меня сменил Кучкин. Довольно быстро удостоверившись, что алмазов на обнаженной поверхности действительно нет, он принялся долбить кимберлитовую породу. Веретенников в это время зачарованно рассматривал блистающий алмаз. В тесной выработке, в свету шахтерского фонаря, на замазанной глиной ладони, он казался и вовсе сверхъестественным. И мне пришлось шутить, чтобы остаться неподвластным этому розовому идолу.

- Ты смотри, не свихнись, как тот физик-бомбостроитель, - сказал я другу, но он, вконец околдованный, не услышал.

Кучкин тоже был вне себя - остервенев от вдохновения, он орудовал забурником, как стахановец отбойным молотком.

- Ты бы силы, Саш, экономил, - обратился я к нему, посмеиваясь. Вполне возможно, чтобы найти еще один алмаз, тебе в лучшем случае придется раскрошить парочку кубометров кимберлитов, а в худшем случае - пару десятков. Редкая штука, эти алмазы, очень редкая.

- А мне нравиться искать эти розовые костерочки, так нравится, что я и сотню кубометров в песок разгрызу, - ответил Кучкин, продолжая самозабвенно орудовать забурником.

- Бог с ним, пусть долбит, - сказала Синичкина и, отняв алмаз у Веретенникова, спрятала его в бюстгальтер. Затем задумчиво посмотрела мне в глаза и спросила:

- А сколько отсюда метров до поверхности? Не сможем мы соединить приятное с полезным?

- И алмазов набрать, и на свободу по трубке вырваться? - усмехнулся я. - Не получится.

- Почему? - глаза девушки неожиданно стали неприязненно-колючими. Порода-то рыхлая?

- Отсюда до солнышка метров двадцать пять - тридцать. Это, во-первых. А во-вторых, если бы трубка выходила на поверхность, то геологи ее непременно бы нашли - поисково-съемочные работы на Кумархе велись с начала пятидесятых годов непрерывно...

- Но ведь вы прохлопали ее в этой рассечке?

- Эту рассечку осматривал один Сом. И не прохлопал, кстати. И десятки весьма опытных геологов, изучавших поверхность месторождения, тоже не могли ее прохлопать ... Они никак не могли пропустить развалы кимберлитов... Из этого следует, что кимберлитовая трубка выклинивается, не доходя до поверхности.

- Женька правду рубит, - подтвердил мои слова Кучкин. - Пророем метров десять и застрянем в крепких метаморфизованных сланцах. Если пробиваться наверх, то по какой-нибудь зоне дробления. Но это тоже весьма опасно завалить запросто может, они обводненные.

- Он прав, - виновато поднял я плечи.

Синичкина смотрела на меня так, как отличники смотрят на генетических двоечников. Я чувствовал, что она хочет что-то сказать, но не решается.

- Ну, говори, что там у тебя за душой? - спросил я, чуть приподняв ее подбородок.

- Ничего у меня там нет, - выцедила она, отстраняясь. - Давайте решать, что делать с беглецами. Пока мы тут копаемся, Полковник с Баклажаном, по всей вероятности, времени даром не теряют...