Мухаммед. Жизненный путь и духовные искания основателя ислама. 571—632

На этой дороге он столкнулся с грехом и преступлением, с грабежом и хитростью и все это преодолел. Он являлся бесспорным властителем богатой Медины. Племена пустыни боялись его, а сторонники составляли сеть, накинутую на всю страну. Однако дело его не было завершено. Путь пророка преграждало препятствие. В случае удачного похода жители пустыни принимали новую веру. Но едва лишь армия пророка трогалась в обратный путь, племена вспоминали своих старых богов и отправлялись на празднества в Мекку, чтобы поклониться увешанному драгоценностями Хубалу, девам Латт, Уззе, Манат и тремстам шестидесяти богам пустыни.

У пророка было много сторонников, но в местах, куда не могла дотянуться его рука, повиновались ему только те, кто верили в него, и те, кто рассчитывал поживиться добычей и славой в походах. Потому что число людей, преданных чистой вере, в Аравийской пустыне было не больше, чем в любом другом уголке мира. Очень немногочисленны были те, кто решался отказаться от тысячелетних племенных обычаев или покинуть свой очаг и свое добро ради неверного счастья. Шли на это люди, лишенные корней, изгнанники, профессиональные искатели приключений и наемники, все те, кому нечего было терять. Сердце народа оставалось закрытым для Мухаммеда. Даже в Медине, где его слово и меч были законом, пророк встречал холодные и лукавые взгляды манафикунов. Он знал, что к повиновению людей приводит меч, а не слово. Но одним мечом не воздвигнешь здание новой веры.

Между сердцем народа и словом пророка стояло нечто. И это нечто была Мекка. Осажденная, разбитая, униженная, она все равно оставалась царицей пустыни, самым великолепным из городов. Пустынные племена постоянно стремились к Мекке, древние боги по-прежнему царили на священной площади Каабы, торговля по-прежнему процветала. Сейчас даже больше, чем когда-либо. Сердце пустыни по-прежнему было на стороне священного города Каабы.

Кем Мухаммед был для Мекки? Деспотом, который хитростью и вероломством захватил власть в далекой провинциальной Медине, сумел, благодаря трусливой изворотливости, отразить карательные экспедиции мекканцев и жестоким террором навязать городу свои ложные доктрины. Его оставили в покое в его оазисе и не занимались им, как и прочими местечковыми деспотами, обязанными своей властью случаю. Этот правитель-мошенник неприятно напоминал о себе разве что постоянными походами, вызывавшими в стране тревогу, вредившими торговле и представлявшими угрозу для караванов. Необходимо было соблюдать двойную осторожность и увеличивать цену товаров с тем, чтобы покрыть возможный убыток. Таким было мнение мекканцев о властителе Медины.

Мнение бедуинов, простых жителей пустыни, было еще более презрительным. В их глазах Мухаммед имел несмываемое темное пятно: он был изгоем, человеком, отвергнутым родным городом, собственным племенем, своей семьей. И город этот был не жалким провинциальным поселком, племя было не малоизвестным в пустыне племенем. Напротив, Мекка – царица городов, а племя Курайшитов – самое знатное в Аравии. Родина изгнала пророка, исторгла его, следовательно, полагали бедуины, в его учении есть нечто предосудительное, а в его личности – что-то отталкивающее. Потому что почтение к великому священному городу Каабы было, возможно, единственной духовной ценностью, неизменно сохранявшейся в душе бедуинов. На протяжении веков бедуин чувствовал потребность совершить паломничество к Каабе, для бесчисленных поколений Мекка являлась центром мира. Он привык считать Мекку образцом всего и осуждать все, что она осуждает. Поэтому он недоверчиво смотрел на человека, пытавшегося завоевать сердца собратьев, но считающегося врагом в Мекке.

Ключ к сердцу бедуина, к его естественному, изначальному повиновению, находился в Мекке, а этот город и слышать не хотел о пророке. Мекка и он находились в состоянии перманентной войны, осыпали друг друга проклятиями, верили в разных богов, имели противоположные цели и глубоко ненавидели друг друга. В глазах бедуинов моральная правота была за Меккой, ибо она боролась против мятежника, восставшего против своих же плоти и крови.

В месяце зулькада седьмого года хиджры Мухаммед принял важное и гениальное решение. Это была одна из тех идей, что рождаются внезапно и меняют мир радикальнее кровопролитных войн; Мухаммед решил сделать большой шаг к цели, которую преследовал.

Мекка, над которой он насмехался, которую побеждал, которая владела ключом от сердца мира, вдруг должна была стать центром исламского мира. Мухаммед неожиданно сделал город и Каабу, имевшие магнетическое воздействие на сердца бедуинов, центром своей веры, до того момента противостоявшей Мекке. Потому что победа ислама в Аравии стала бы окончательной только в тот день, когда ислам и Мекка растворились бы друг в друге, когда они объединились бы в народном сознании.