Мухи творчества

– И в этом смысле тоже, – кивнула я.

– Конечно, такая перспектива – иметь под боком буйнопомешанную, – подружка тоже кивнула и вернулась к разговору с мужем, который уже нетерпеливо квакал в трубке: – Митюш, тебе, конечно, виднее, но если бы я была нашим участковым, то разогнала бы несанкционированное сборище в каньоне от греха подальше! Смотри, узнают про эту тусовку в городе – набегут оппозиционеры, либералы, партийные, активисты, зеленые. Мигом превратят это действо в политическое, оно тебе нужно?

– Ладно, загляну, разгоню, я все равно заеду домой обедать, – сдался Митяй.

– Так, мне пора, у нас обед. – Лизка намотала на шею снятый было шарф и встала. – Ты со мной или как?

– Нет, я дома побуду. Есть не хочется, мне бы полежать…

– Ну да, после вчерашнего-то! – Подружка хохотнула и оставила нас с котом.

– Му? – спросил Шура.

– Мучительно болит голова, – призналась я.

– Мо!

– Могу, конечно, сначала корм тебе задать, а уже потом в постель завалиться, – согласилась я.

– Мы, – удовлетворенно заметил кот и переместился к своей миске.

– Мы команда, – подтвердила я. – Друг друга понимаем с полуслова.

Выдав Шуре порцию курицы в белом соусе, я пошла спать.

Оказывается, сон вместо обеда полезен не только для фигуры, но и для мозга! Отдохнув пару часиков, я встала полной сил и замыслов. И первым делом позвонила в Калининград, но не мужу, а его брату.

– Привет, Макс, у вас там все в порядке? – спросила я для начала.

– Здоров, Лиса, у нас-то да, а вот у вас, как я слышал, Андрюхины заготовки кто-то увел, – вполне себе бодро ответил Максим.

Я мысленно сделала себе пометочку, что весть про обезглавленных истуканов до самой западной точки России не дошла, иначе в голосе нашего галерейщика было бы больше трагизма.

– Вот, я как раз об этом! – продолжила я менее болезненную тему украденных заготовок. – Скажи мне как специалист: Андрюша успеет закончить работу к выставке?

– Думаю, да. Он тут янтаря накупил и новые эскизы рисует…

– А если не успеет? – Этот вопрос меня очень волновал.

– Значит, не будет участвовать в выставке, – построжал наш галерейщик.

– Но он на эту выставку столько надежд возлагал! – Я, признаться, надеялась сподвигнуть Макса передвинуть даты выставки.

– И я тоже! И на эту выставку, и на Андрюху, но что делать? – Максим слегка закручинился. – Придется всю экспозицию переделывать, я же брату лучшее место отвел, в самом центре зала.

– Зачем переделывать, можно же выставку позже провести?

– Ты что? Никак нельзя позже! Во-первых, меня не поймут: переносить выставку из-за одного участника, причем родного брата, – это чистой воды протекционизм. Не хочу я себе портить репутацию… А во-вторых, в рекламу деньги запулены, столичные галерейщики и аукционисты приглашены, для них уже билеты куплены, отели забронированы… Нет, перенос – это не вариант, – убил мои робкие надежды делец от искусства. – Поставлю в центре какую-нибудь инсталляцию, у меня есть выбор, Андрей – не единственный участник, способный стать гвоздем программы.

– Он же твой брат! – с укором напомнила я.

– Угу. И я для него по-братски новую выставку организую, просто чуть позже, – не устыдился наш галерейщик. – Но вообще-то ты зря переживаешь, говорю тебе, Андрюха успеет переделать все с янтарем.

– Надеюсь, – уныло вякнула я, и на том мы беседу закончили.

Я немного расстроилась, понимая, что срочно закупленный янтарь не решит проблему. Им просто нечего будет инкрустировать: головы-то пропали, а делать новые – это долго.

Значит, надо срочно найти старые, кем-то украденные.

Я позвонила Лизке и сразу спросила:

– Митяй узнал, по каким лесам гуляла Дятлиха?

– Ща, – невнятно отозвалась подруга, что-то энергично жующая, и передала трубку мужу.

– Мить, ты спросил Петра Дятлова, где в лесу они гуляли, когда Зинаиде что-то жуткое примерещилось?

– Не-а, – братец тоже чем-то чавкал, но при этом умудрялся внятно разговаривать. Опыт – его и не пропьешь, и не проешь! – Да я и так знаю.

– Правда? И где?!

– А ты сама не догадываешься? – В трубке хлюпнуло: Митяй запил то, что жевал. – Ну подумай, напряги дедукцию. Для начала хронологию восстанови: утром Дятловы были в лесу, потом сын повез психующую мамашу к доктору, а дядя Петя остался дома, и что он там делал, чем занимался? Вспомни, ты же как раз в это время к нему заходила!

Я вспомнила с легкостью и озвучила с недоумением:

– Рубил дрова. И что?

– А он их из поленницы брал или, наоборот, туда складывал?

– Рубил коряги и бревнышки, в поленницу складывал дрова, – максимально развернула я ответ.

– Ну вот! – В трубке снова зачавкало.

– Да чтоб ты подавился! – рассердилась я. – Скажи уже по-человечески, не надо мне устраивать экзамен на сообразительность!

– И на знание деревенских реалий! – наставительно добавил Митяй. – Ляся, это же элементарно! Зима нынче суровая и долгая, Дятловы просчитались и с лета топливом в необходимом количестве не запаслись, теперь дрова купить сложно и дорого, а порубочный билет выправлять – и хлопотно, и затратно. Что в таком случае делают наши деревенские?

– На буреломах пасутся! – сообразила я.

– Садись, молодец, тебе четыре с минусом.