Мухосранские хроники

– Ну хорошо… Так вот, когда я только туда пришел и стал общаться с постояльцами, то по первости и по наивности никак не мог отделаться от ощущения, что между нами стена. Да, толстая, да, прочная. Но что если удастся ее пробить или вообще обрушить к хренам собачьим? Вдруг случится чудо чудесное, что-то лопнет в мозгу у той же Ариадны, и она вспомнит все, что забыла, и заговорит со мной, как прежде разговаривала со своими поклонниками…

– Кто такая Ариадна?

– Ты не знал? Единственная народная артистка за всю историю Мухосранского театра драмы и комедии. Она еще боярыню Морозову играла у Бочарникова!

– Так она что…

– У нас. Вот уже три года. Умеренная деменция альцгеймерского типа. Ну, ее хотя бы родственники посещают. Славная старушенция… сидишь этак напротив нее, а она улыбается тебе этак снисходительно, по-королевски, а потом вдруг брякнет какую-нибудь чушь. Парафразия… замена забытых слов на первые подвернувшиеся. Ну, а ты-то почему звероящер?

– Видишь ли, Паша… В нашем болоте, которое принято называть «наукой», божьим произволом сохраняются еще островки. Сегмент реальной науки. Я, возможно – самонадеянно и опрометчиво, имею счастье полагать себя к означенному сегменту принадлежащим. Отсюда и гранты. Выпьем?

– Выпьем.

И они выпили.

– Ты слышал о графене? – спросил Моисей.

– Краем уха. Что-то связанное с углеродом и научной фантастикой.

– И еще с нобелевской премией. Двумерная кристаллическая решетка толщиной в один атом углерода. Очень обещающее открытие… но пока лишь обещающее. Мы работаем со сходным материалом, он называется «умбрик», это по-латыни, многозначный термин… не то чтобы двумерная система в чистом виде… тебе не интересно?

– Интересно, – засмеялся Корж. – Но непонятно.

– А ты плюнь, – посоветовал Сайкин. – Если у нас все получится… даже не все, а хоть что-то… тебе расскажут другие люди доходчивым языком, по ящику в программе «Очевидное-невероятное».

– Сразу видно человека, который не смотрит наш российский ящик, – констатировал Корж. – Нет такой передачи уже лет сто!

– А что есть? – спросил Моисей с живейшим интересом.

– Например, «Секретные тайны». Про то, как инопланетяне нам гадят. Или «Военные тайны». Про то, как нам гадят пиндосы… прости, не хотел задеть твоих спонсоров…

– Если ты про американцев, то мои спонсоры не они. Но, похоже, я и вправду отстал от жизни, – принужден был согласиться Сайкин.

– Вот-вот. – Корженецкий вдруг развеселился. – А «доходчивым языком», чтоб ты знал, наш хозяин, господин Калачов, объясняет директору учреждения, что воровать у больных и держать шлюх в секретаршах с окладом доктора высшей категории грешно, скверно и предосудительно.

– В таких вот прямо выражениях?! – поразился Сайкин.

– В таком примерно смысле. Я был свидетелем по случаю… бумагу надо было подписать, а там Калачов директору инъекцию делал. Как это у него… «Если ты, сука лысая, утырок, ушлепок, еще хотя бы раз… и чтобы никаких мне тут бл-л…» – Корж воровато огляделся, заметил проходившую мимо молодую докторшу и прикусил язык.

– Этот ваш Калачов, – сказал Сайкин. – Он что, правильный?

– На нем пробы негде ставить, – произнес Корж, старательно выговаривая слова. Должно быть, коньячная смесь возымела-таки давно ожидаемое действие. – Но однажды он к своему удивлению обнаружил, что все под богом ходят. И он в том числе. Когда родная мать вдруг его не узнала…

Моисей Сайкин о чем-то напряженно размышлял, вертя в руке пустую рюмку.

– Выпьем? – осторожно предложил Корженецкий.

– Да, выпьем…

И они выпили по последней.

– Так ты мне объяснишь… э-э… м-мм. доходчивым языком?.. – предпринял еще один заход, с профессиональным почти интересом, Корж, хотя уж на кого-кого, но на городского сумасшедшего Моисей походил меньше всего.

– Паша, – сказал тот с неожиданной задушевностью. – А ты пригласи меня в гости!

– На Ариадну поглядеть? – спросил Корж немного досадливо. – У нас ведь не зоопарк.

– Ты, верно, упустил из виду, – промолвил Моисей укоризненно. – А ведь я оканчивал тот же мединститут, что и ты. И даже работал по специальности пару лет.

– Кем же, любопытно знать? – выжидательно осведомился Корж.

– Терапевтом, кем же еще…

– А потом ушел в сегмент реальной науки.

– В сегмент реальной науки.

– На китайские гранты.

– Не на китайские.

– И что же у нас ожидаешь увидеть?

– Ты пригласи, – сказал Моисей. – А я тебе заодно суть своей работы разъясню. – Его вдруг осенило, и он, не сдержавшись, заржал в голос. – Да не напрягайся ты так, душу твою за сатанинские гранты покупать не стану!

– Чего там покупать, – проворчал Корж растерянно. – Все давно продано-перепродано…

– Паша, запомни, – сказал Моисей с избыточной твердостью, что также свидетельствовало о запоздалом воздействии алкогольных паров. – Я хороший человек. Может быть, не такой хороший, как ты…

– Чего там «хороший»… – ввернул Корж, смутившись.