Муки науки. Ученый и власть, ученый и деньги, ученый и мораль

В населении этом были заметные расовые свойства негроидов, в более позднем – таких явно не было (да и сейчас нет). Прибыло ли негроидное население в Европу из Подонья – возможно, хотя вряд ли это был его первоначальный очаг. То, что эта гаплогруппа характернее всего именно для Европы – явная неточность. Эта гаплогруппа – ответвление группы U, южноазиатской, она представлена у японцев, корейцев и народов Юго-Восточной Азии. С генетической близостью папуасам согласуется и физический облик человека Маркиной горы. Вот все, что можно сказать на основе исследований ДНК обнаруженных костей.

Толкование выводов ученых журналисткой – явная натяжка, чтоб не сказать резче. О негроидности скелета молчок – сказано только, что в нем «обнаруживаются некоторые черты, характерные и для тропических групп». Стало быть, прежде всего для европейских – вот новость! Журналистка говорит на основании захоронения, обнаруженного у Маркиной горы, о происхождении именно человека «современного европеоидного типа». А знает ли журналистка Тягнибеда, что такое цивилизация? От Маркиной горы до появления какой-либо цивилизации – русской, индийской, даже египетской – больше 20 тысяч лет! Ставить вопрос о том, что кто-либо прибыл тогда из России, вообще бессмысленно. Не из России, конечно, поскольку ее тогда не было, но с территории нынешней России. Если оттуда прибыло в Европу негроидное население папуасского облика, то следы его в Европе (как, впрочем, и в нашей стране) слишком незначительны, чтобы можно было говорить о том, что вся европейская цивилизация связана именно с ним.

А вообще энтузиазм и гордость журналистки Тягнибеды по этому поводу очень вписываются в кампанию воинствующих дилетантов, кликушествующих о победах русского оружия десятки тысяч лет назад, о русской рунице, распространенной в палеолите, о происхождении всех языков мира из русского и т. п. «Россия – родина слонов» – лозунг, конечно, заманчивый, но уж больно смешной и потертый.

№ 3 (47), 16 февраля 2010

9. Этнографическая наука и национальный вопрос

То, что статья В.В. Путина по национальному вопросу не содержит ответов, заметил даже глава его избирательного штаба С.С. Говорухин (в дискуссии на «1-м канале» – «В контексте»). Она содержит только пожелания. Это страстные пожелания сохранить евразийскую империю, еще раз сплотить все ее народы вокруг «старшего брата», не спрашивая их, хотят ли они жить вечно именно в такой семье. И средства для этого старые: запрет сепаратистских национальных движений, сдерживание миграций, внешних и внутренних (напоминающее черту оседлости), культурная ассимиляция. Все – как в царской России, а для этого требуется самодержавие с православием и народностью (в стиле Дугина или Проханова). Напомню, чем это окончилось и что до 2017 года осталась одна пятилетка.

Путин в своей избирательной программе оставил национальный вопрос России без рационального решения, что немудрено. Это вообще трудный вопрос. Для его решения нужен беспристрастный анализ, а человек, охваченный страстной тоской по имперскому величию, оплакивающий распад Союза как «крупнейшую геополитическую катастрофу века», не может рассуждать объективно. Но есть же у нас Академия наук, а в ней есть Институт антропологии и этнографии, глубоко и разнообразно изучающий эту тематику.

Во главе этого Института вот уже четверть века без малого стоит видный ученый Валерий Александрович Тишков. Побывавший в немецком плену отец ученого чудом избежал лагерей, притаившись в глубинке на Урале, но пребывал в постоянном ожидании ареста. В этой обстановке его сын слушал западное радио, окончил школу с золотой медалью и поступил на истфак Московского университета. По окончании преподавал в пединституте на крайнем севере – в Магадане, среди северных народов. С 1973 года принят в Академию наук, не раз выезжал в Канаду и США – изучал национальные отношения в Канаде. Докторская диссертация написана по истории Канады. С 1989 года возглавил Институт этнологии и антропологии вместо тяжело больного академика Ю.В. Бромлея.

Блестяще образованный историк, он не был подвержен советскому этнографическому догматизму, увлекаясь социальным конструктивизмом, с 1960-х годов развивавшимся на Западе (П. Бергер, Т. Лукман, П. Бурдье, М. Фуко). Ученые этого направления считают основные социальные понятия не объективным отражением явлений социального мира, а конструкциями, опосредующими социальное поведение людей.