Муос. Чистилище

Как бы там ни было, но отношение к первой женщине-убру начало меняться. Не последнюю роль в этом сыграли ее успехи на вступительном экзамене и в схватке с Солопом. Спецназовцы видели благожелательное к ней отношение Зозона – пожалуй, самого авторитетного ветерана из числа убров.

Но больше всего убров интриговало происхождение Веры. Диггеров они видели редко и только издалека. Никогда им не приходилось быть свидетелем боя диггера. Одни говорили, что диггеры – это лучшие воины Муоса. Другие сочиняли, что они гипнотизируют своих противников во время боя, а потом хладнокровно отрезают головы впавшим в ступор врагам. Третьи причисляли боевые заслуги бригад каким-то монстрам, которых они приручили и заставляют драться вместо себя. А многие считали их обычными трусами, которые умеют только вовремя убегать от более сильного врага или наваливаться гурьбой на одиноких путников. Теперь же перед ними был настоящий диггер. Они вблизи видели легендарное оружие диггеров – секачи; невзрачные с виду, но такие грозные в руках Веры. Их завораживала манера боя молодой спецназовки. И для того, чтобы вступить в спарринг с интересным противником, убры чуть ли не записывались в очередь.

Но уже в первых спаррингах Вера поняла, что ее успех с Булыгой и Солопом был почти случайностью, помноженной на расслабленность и пренебрежительную самоуверенность этих солдат. Больше никто не пренебрегал ее способностями. Если с макетами секачей она раз на раз сводила счет побед и поражений к ничьей, то драться мечом она совершенно не умела. Из-за большой разности в весовых категориях ей сильно доставалось в рукопашном бою. Не могла она сравниться с опытными убрами и в стрельбе из арбалетов. А метаемые ею ножи вообще редко попадали в мишень. Впрочем, у двух других новобранцев дела шли еще хуже. И один из них уже через месяц подал рапорт о переводе его в армию, туда, где режим и нагрузки были полегче.

Зозон часто со стороны наблюдал за Верой. Ему нравился этот воин в женском обличье. Подкупала неженская целеустремленность и терпеливость диггерши. Казалось, ее в этом мире не интересовало ничего, кроме военной науки. С каким-то умиротворением он смотрел за манерой боя, быстрыми, но мягкими движениями девчонки. Когда он показывал ей особый замах мечом или связку ударов, она с собачьей преданностью слушала и смотрела на него, стараясь не упустить ни одной детали. Он ловил себя на мысли, что объяснять и учить ему хочется только ее, а вопросы и ошибки других воинов его просто раздражают.

С Верой Зозон спарринговал чаще, чем с другими. Во время схватки он всматривался в ее живое лицо. Во время боев, учебных и реальных, он пересмотрел сотни лиц. В одних читалась боязнь, граничащая с истерией, в других – уверенность опытного бойца, в третьих – ненависть. Лицо Веры выражало только живой интерес к бою. На нем не было боязни, когда соперник сильнее, не было ненависти и злости, когда он одерживал верх, не было жалости, когда своему противнику Вера делала очень больно. Только живой интерес: она анализировала бой, запоминала свои ошибки, чтобы их больше не повторять, и чужие, чтобы ими пользоваться. Когда она пропускала болезненный удар, даже падала, даже получала нокдаун, лишь на мгновение по ее лицу пробегала какая-то тень. Через секунду ее взгляд становился еще более сосредоточенным, а движения – выверенными, как будто она не чувствовала боли.

Зозон был опытным бойцом, к тому же он был чуть ли не в два раза тяжелее Веры. Несколько раз ее мускулистое, но легкое тело отбрасывали мощные удары его кулаков и ног. Но эти микропобеды его не радовали, не доставляли, как раньше, удовлетворения, замешанного на чувстве неоспоримого превосходства над своими учениками. Он, помимо своей воли, вел бой с Верой мягче, чем с другими, хотя старался гнать мысли о причине этого. А девушка быстро училась. Она все ловчее уворачивалась от его ударов. Пользуясь большей подвижностью, она постоянно меняла линии атаки и исподтишка лупила его хлесткими плетями своих ног, а иногда и набитыми костяшками рук. Она просто вынуждала его драться в полную силу. Как только он начинал злиться, мастерство опытного бойца брало верх над юной прытью – очередная подача отбрасывала Веру к стене туннеля или на пол, сбивая дыхание и мутя сознание. А вместо того чтобы хладнокровно постебаться над ошибкой ученицы, он скрипел зубами и в который раз зарекался быть с ней помягче.

11