Муравечество

Ночью, в ковчеге, я слушаю, как Б3 обсуждает с Клоунессой Лори свои новые мысли о фильме Инго.

— Б-г в деталях, — говорит он Клоунессе Лори, как уже говорили многие, только почти никогда не опуская «о».

— Еще говорят «дьявол в деталях», — парирует Клоунесса Лори. — Так что, пожалуйста, будь осторожнее, Б.

— Так или иначе, друг мой, жена моя, жена и друг, суть в том, что, лишь исследуя малейшие пустяки, можно надеяться понять великое. Глупец, я верил, что целиком осмыслил chef d’oeuvre Инго, его meisterst"uck, его remek-djelo, его…

— На скольких языках ты знаешь слово «шедевр»?

— Самое важное слово, друг мой, жена моя, самое важное из всех слов.

— Ну да. Но я серьезно спрашиваю.

— Шестнадцать.

— Вау.

— Впечатлена?

— Еще бы. Почему нет?

— Я обязан вернуться, сосредоточить электронный микроскоп своей эйдетической памяти на всем фильме. Его невозможно изучать слишком пристально. Каждое слово, каждый жест, каждый актер массовки, промелькнувший на заднем плане, каждый язычок пламени, каждая сосулька, каждый пенис девушки, каждая пролитая в битве капля крови, каждый безнадежный вздох, каждая разбитая мечта, каждый…

Господи, он просто невыносим, думаю я в ковчеге. И как Клоунесса Лори его терпит? Я подсматриваю в щелку на стыке дверец. Лори со скучающим видом разглядывает ногти.

— …сколотый ноготь на ноге, каждый брызг дождя в нейтральном поясе планеты, каждая телевизионная передача, каждая нота музыкального сопровождения, каждый…

— Б.? — говорит Клоунесса Лори.

— Да? — говорит он.

— Я поняла. Серьезно. Детали — это важно.

— Ладно.

— Просто завтра мне рано вставать, и…

— Нет. Я понимаю. Все нормально.

— Может, продолжим разговор завтра?

— Конечно. Конечно. Ты ложись. Я тут пока просто…

— Ага. До встречи в кровати.

Клоунесса Лори быстро уходит, Б3 погружается обратно в размышления, а я засыпаю.

Транки обнаруживают компьютер метеоролога — уже пыльный и давно заброшенный. Включают его.

— Привет, — говорит компьютер.

— Нам нужен способ победить шоу «Слэмми», — говорят они в микрофон.

— Шоу? — переспрашивает компьютер.

— Их развлечения. Шоу. Ну, знаешь.

— Ясно. Ну, в моих файлах хранится изобретение из далекого прошлого. Называется брейнио.

— И что оно делает? — спрашивают Транки.

— Передает информацию напрямую в мозг публики.

— Хм. То есть можно слать в мозг картинки Транка?

— И не только их.

— Но для уточнения? Можно слать картинки меня?

— Да, — вздыхает компьютер.

— Мне нравится. Это может стать очень популярно.

— Можно даже заставить полюбить то, что увидят люди. Можно транслировать и чувства.

— Да?

— Еще бы. Это же мозг. Там все чувства и есть.

— Интересно. Я и не знал. Но название так себе. Брейнио. Это что вообще значит? Как хлопья «Чириос»?

— Как мозг. Потому что это действует в мозгах. Так что… Брейнио. И в единственном числе.

— А. Дошло. Как «Чириос». Лучше бы назвать транкио.

Я просыпаюсь под стук закрывающейся входной двери. Они ушли. Пора позавтракать. Я направляюсь на кухню, наливаю себе миску молока с хлопьями «Кошер Чармс» (розовые дрейдлы, желтая маца, оранжевые ермолки, зеленые мезузы) и за едой смотрю новости. Президент Транк (когда он успел стать Транком по-настоящему?) беседует на передаче «Фокс и друзья» со Стивом Дуси о том, как важны роботы, а также о том, что сам он — не робот.

— И Россия присылает много алюминия, и я облагаю этот алюминий пошлиной — и, кстати, стал бы я так делать, если бы был роботом, позвольте спросить? Нет. Потому что роботы сделаны из алюминия — это по-британски значит «металл». Никто этого не знает. Так что я бы работал против себя. И я не хочу сказать, что роботы не важны для нашей экономики. Очень важны. И мои сторонники это знают. Но еще никто не относился к роботам так сурово. Они не заменят американских рабочих. Так что когда лузеры из «Нью-Йорк Таймс» говорят, что я робот, — в смысле можете себе такое представить? «Фейк-Ньюс».

Я выключаю, надеваю костюм Клоунессы Лори и направляюсь в офис Пророка Фора.

— Клоунесса Лори? — недоумевающе спрашивает Пророк Фор.

— Нет, это я. Инкогнито, в костюме Клоунессы Лори. Стоп, ты знаешь Клоунессу Лори?

— Мы раньше рядом выступали на улице Уличных артистов. Она умела загребать деньги.

— Стоп, а где находится улица Уличных артистов?

— На 49-й, между 7-й и 8-й.

— А там нужно разрешение? Потому что я подумывал стать фокусником.

— Да. Там трехлетний лист ожидания, и город требует как минимум диплом бакалавра.

— В уличном актерстве?

— В исследованиях уличных выступлений. Да.

— Хм.

— В Колледже криминального правосудия Джона Джея есть курсы, но на них — трехлетний лист ожидания.

— Чтобы попасть на курсы?

— Чтобы получить анкету для подачи.

— Кажется, все это идет вразрез с духом уличных выступлений.

— Три года назад произошла уличная катастрофа, погибло двадцать туристов, когда виолончелистка без лицензии случайно наканифонила свой смычок взрывчаткой С-4. Так что логично, что закручивают гайки.

— Понятно.

— Мой совет — когда мы сегодня закончим, отправляйся прямиком в «Джон Джей» и записывайся на получение анкеты. Она пригодится.

— Ладно.

— Итак? Приступим?

Я киваю.