Муравьи

Самка номер 56 премного удивлена, но сбить ее с толку невозможно. Прекрасный феромон-посыл, на самом деле! Если они пытаются таким образом скрыть факт существования тайного оружия, уже поздно, как ни старайся. Всем известно, что с самого начала Ла-шола-Кан пал его жертвой, хотя с технологической точки зрения причина падения так и осталась загадкой…

Однако оба солдата невозмутимо стоят на своем. Про Ла-шола-Кан все уже забыли: победа погасила любопытство. И потом, достаточно обнюхать проходы, чтобы понять – никаких ядовитых запахов нигде нет. В муравейнике царит полная безмятежность накануне праздника Возрождения.

Тогда что им нужно? Зачем они морочат ей голову?

Во время погони по нижним ярусам хромой заметил третьего муравья. Солдата. Какой у него опознавательный номер?

Так вот почему они не убили ее сразу! И вместо ответа самка вонзает кончики усиков глубоко в глаза здоровяка. Хотя он слеп от рождения, ему тем не менее очень больно. Хромой в недоумении отступает.

Самка разбегается и взлетает – чтобы быстрее передвигаться. Она вздымает крыльями тучи пыли, сбивая с толку своих преследователей. Надо поскорее выбираться на купол.

Она только что едва избежала смерти. Теперь ее ждет другая жизнь.

Отрывок из речи Эдмонда Уэллса с требованием запретить игрушечные муравейники, с которой он выступил перед следственной комиссией Национальной ассамблеи:

«Вчера я видел, как в магазинах дарили эти сверкающие игрушки детям на Рождество. Это прозрачные пластмассовые емкости, заполненные землей, с шестью сотнями муравьев внутри, включая гарантированно плодоносящую королеву.

Видно было, как они трудятся, роются в земле, снуют.

У ребенка дух захватывает от изумления. Он думает, что ему подарили целый город с той лишь разницей, что там живут совсем крохотные существа. Они похожи на сотни механических автономных куколок.

Признаться, у меня самого есть такие же муравейники. Дело в том, что по профессии я биолог и мне приходится изучать муравьев. Я поместил их в террариумы и накрыл картонными крышками с дырками для воздуха.

Однако всякий раз, когда я оказываюсь рядом с моим муравейником, меня охватывает странное чувство. Мне кажется, что в их мире я всемогущ. Как бог…

Если мне захочется лишить моих муравьев корма, они все умрут; если мне вздумается вызвать дождь, я могу вылить на их город стакан воды – из лейки; если я решу увеличить температуру, чтобы она была выше комнатной, я просто поставлю их на батарею; если у меня возникнет желание украсть одного из них, чтобы изучить под микроскопом, мне достаточно будет взять щипчики и засунуть их в террариум; а если мне взбредет в голову их прикончить, они не станут сопротивляться. И даже не поймут, что с ними происходит.

Говорю вам, господа, нам дана непомерная власть над ними, и только потому, что размеры их ничтожны.

Однако я своим превосходством не пользуюсь. Зато могу представить себе ребенка… который точно так же может делать с ними все, что ему захочется.

Иногда мне в голову приходит дурацкая мысль. Глядя на эти песочные города, я задаюсь вопросом: а что, если бы и мы оказались в таком городе? Что, если бы нас тоже посадили в тюрьму-террариум и за нами наблюдало какое-нибудь гигантское существо?

А вдруг Адам и Ева были парой подопытных кроликов, которых поместили в некое искусственно созданное пространство, чтобы на них «полюбоваться»?

Что, если изгнание из Рая, о чем рассказывает Библия, было всего лишь сменой тюрьмы-террариума?

Что, если Потоп, по сути дела, был просто стаканом воды, который опрокинул по недосмотру или из любопытства какой-нибудь бог?

Быть такого не может, скажете вы? Как знать… Единственная разница состоит в том, что муравьев сдерживают стеклянные стенки, а нас – физическая сила – земное притяжение!

Тем не менее моим муравьям иногда удается прогрызть картонную крышку, и многие уже сбежали. Ну а мы время от времени запускаем ракеты, которые преодолевают гравитационное притяжение.

Но давайте вернемся к городам в террариумах. Как только что сказал, я бог – великодушный, милосердный и даже в некоторой степени суеверный. Поэтому я никогда не заставляю страдать своих подданных. Я не делаю им того, что могли бы сделать со мной и что мне бы точно не понравилось.

Благодаря тысячам муравейников, проданных на Рождество, дети смогут вообразить себя эдакими божками. Вот только будут ли они столь же великодушными и милосердными, как я?

Конечно, многие из них поймут, что на них лежит ответственность за город и это наделяет их не только божественными правами, но и обязанностями: муравьев надо кормить, им необходимо обеспечивать комфортную температуру, их нельзя убивать потехи ради.

Между тем дети, а я имею в виду, в частности, малышей, которые не отвечают за свои действия, переживают всевозможное неприятности: неудачи в школе, разногласия с родителями, ссоры со сверстниками. В порыве гнева они могут забыть про свои обязанности «юного божества», и я даже не осмелюсь предположить, какая участь тогда ждет их «подопечных»…