Муравьи, кто они?

Колонна забралась в нагромождение валунов, в непролазные заросли эфедры и таволги. Возле камня пахучая богородская травка затрепетала от множества копошащихся муравьиных тел. Здесь от большого беспокойного скопища, повернув в сторону от прежнего направления, вновь вытянулся вырост, вступил в джунгли зарослей и потянул за собой всю колонну. Больше шествие не меняло своего направления.

Почему муравьи не пошли сразу прямым курсом, как это обычно делали всегда? Я сразу не догадался. А все объяснялось просто. Мудрый инстинкт подсказал разведчикам и организаторам похода, что следовало миновать стороной наш бивак, чужую территорию, занятую человеком, где многие могли погибнуть под ногами великанов.

Способность муравьев быстро определять место, занятое человеком, меня всегда удивляла. Например, если остановиться близ муравейника рыжего лесного муравья, то вскоре же охотники и разведчики станут обходить стороной палатку, и машину, и все остальное — тоже, как бы смирившись с неизбежностью потери охотничьей территории и бесполезности попыток ее возвращения. Человек, конечно, воспринимался, как большое животное, зверь, с которыми муравьи за время своей длительной истории развития встречались множество раз.

Помню, когда я привез с поля и поместил в своем кабинете муравейник рыжего лесного муравья, мои маленькие квартиранты стали свободно разгуливать по всей комнате, но никогда, за исключением очень немногих разведчиков, им полагалось быть в курсе дел, никто не бродил по моему письменному столу, за которым, занятый делами, я просиживал долгие зимние вечера.

Только маленькие муравьи Тетрамориумы не мирятся, если рядом с их гнездом обосновались люди. Отважные воины заползают под одежду и начинают колоть своим острым жалом. Самоотверженность тетрамориумов не знает границ. Им неведомо чувство страха, их слишком много.

Путь по зарослям и валунам оказался нелегким. Иногда колонна изменяла строй и шла широким фронтом. Видимо, так легче и быстрее передвигаться. Вот пройдены заросли, завалы камней. Поперек пути пролегла узкая горная дорога. Поднимая пыль и насыщая воздух бензиновой гарью, по ней ползут в ущелье машины. Наверное, после грузовиков ничего не осталось от нанесенных на дорогу пахучих следов. Но, видимо, движением колонны руководило еще и чувство направления, возможно вместе с ориентирами на различные окружающее предметы, так как муравьи вскоре смело двинулись через дорогу. В этот момент прошел грузовик, и на земле заметались в предсмертных конвульсиях раздавленные муравьи. На них почти не обратили внимания, все были слишком заняты.

В это время в родном гнезде бродили муравьи-помощники. Они спокойны, поглощены будничными делами. Наверх выползла крупная оранжевая самка амазонка и не спеша стала ползать повсюду. За ней показалась другая. Неужели царицы решили прогуляться, воспользовавшись тем, что надзор за ними снят, а воины в походе? Но смотреть за самками нет времени. Надо спешить туда, к боевой колонне.

Я уже нашел муравейник, на который нацелен длинный поток амазонок. Прямо на пути колонны, на небольшой площадке крутятся прыткие муравьи Формика куникуляриа. Их немного. Трудовой день на исходе, все в подземелье, никто не чувствует тревоги, а обычай выставлять посты вдали от своего обиталища, для того, чтобы предупредить готовящуюся опасность, у них нет.

Вдали мелькнули первые коричневые воины, за ними валит толпа, далее уже густым сомкнутым строем спешит вся рать. Вот они совсем близко. Ринулись во входы и потекли ручейком в подземелья. Проходит минута, вторая. Амазонок все больше и больше, и навстречу им в необычайной сутолоке и толкотне наружу выскакивают муравьи с куколками. Тащат куколки и перепуганные хозяева и в величайшей панике разбегаются с ними по сторонам, забираются с ними на травинки, на кусты, как можно повыше, подальше от опасности.

Сейчас не до драки и защиты дома. Ловким и сильным воинам бессмысленно оказывать сопротивление. Теперь дело в том, кто быстрее расхватает куколок — грабители или хозяева. Амазонки бродят только по земле, не поднимаются на травы и кусты. Их добыча в гнездах, в почве. Будто понимая это, Формики кунинулярии карабкаются на растения повыше. Опыт предков, опыт страданий от грабителей передался инстинктом. Вскоре весь куст таволги рядом с гнездом колышется от множества муравьев и пестреет от белых куколок, разукрашен, будто новогодняя елка. Немало муравьев-спасителей взбирается на мои ноги, спину, голову. Я терплю, не двигаюсь. Мои симпатии на стороне пострадавших, их жаль, несчастных и слабых, перед многочисленным войском отлично вооруженного противника.

Из гнезда спасаются и светлые муравьи. Они недавно вышли из куколок и совсем еще беспомощны. Ползут и робкие муравьи-няньки, прячутся в щелки, под камни, взбираются на растения. Впрочем, иногда, амазонки хватают молодых светлых муравьев: может быть, потому, что из них еще можно сделать помощников. Взрослых нянек никогда они не тащат в свои логова. Зачем же они тоже спасаются? Наверное, поддались общей панике.