Мургаш

Слышатся чьи-то шаги. Входит Иван. Нет, теперь не Иван, а Митре. Он в шароварах и куртке, за спиной ранец, в карманах оружие.

— Добрый вечер.

— Добрый вечер, Митре.

— Пошли.

— Погоди, сначала присядем на дорожку, — предложил Цветан.

Мы все садимся. И бай Петко и тетка Райна. Молчим. Таков обычай. Затем поднимаемся и выходим из дому.

Несколько шагов — и мы растворяемся в темноте. Идем полем один за другим. За спиной остается родной город, близкие сердцу люди, все наше прошлое. Но теперь не время об этом думать, у нас другие заботы. Мы идем. У моего пояса висит пистолет, принесенный Леной. Одежда тоже сшита Леной. Я шагаю, и мне кажется, что рядом идет она, моя Лена. Поле ровное, и мы идем с ней в ногу.

Сейчас бы запеть. Но партизанская дисциплина заставляет идти бесшумно. И я про себя пою старую советскую партизанскую песню:

По долинам и по взгорьям
Шла дивизия вперед,
Чтобы с боем взять Приморье,
Белой армии оплот.

В путь мы пошли втроем. Станем ли мы когда-нибудь дивизией, нашей, болгарской красной дивизией? Была ночь 2 июня 1942 года.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

1

Гуськом в темноте шагаем втроем — Цветан, Митре и я. За спиной затихший город. Над головами низкие тучи. Цветан на миг останавливается:

— Будет дождь.

С внезапно налетевшим ветром падают первые капли. Крупные, тяжелые, они быстро превращаются в струйки, бьющие в глаза, заползающие за воротник, прекращающие землю в грязь. Неожиданно дождь и ветер утихли. До рассвета остается недолго.

Сегодня 2 июня, день чествования Ботева и наш первый партизанский день. Намокшие и измученные, мы спешим к небольшой сосновой рощице возле монастыря Святой Марии. Там находим лощинку, где можно укрыться от чужих взоров, расстилаем мокрую одежду, чтобы подсушить на солнце, и молча смотрим на Софию. Митре не из разговорчивых, и поэтому мы удивленно поворачиваемся к нему, когда он начинает:

— Здесь когда-то воевал Чавдар-воевода… У него была большая дружина, к нему шли тысячи крестьян, когда он их звал. Он осаждал Софию, и только спешно прибывшие из Пловдива подкрепления турок смогли остановить его наступление. А какой он был стрелок — попадал ястребу в глаз!..

— Мы тоже в один прекрасный день поведем осаду Софии, — произносит Цветан. Голос его тих и спокоен, и, может быть, поэтому мы ему верим. А ведь нас пока только трое.

2

В те дни мы еще не были настоящим партизанским отрядом. Создать такой отряд в районе Софии — в этом и состояла наша задача. Отряд у самой столицы! И это в то время, когда немецкие войска молниеносно двигались на восток — к Волге, к Кавказу, в то время, когда наша буржуазия объявила, что болгарские национальные идеалы достигнуты, в то время, когда люди по карточкам получали триста граммов хлеба в день и черный рынок был главным источником снабжения продуктами!

Создать отряд у Софии — значит бросить вызов всем властям, в распоряжении которых армия с танками и самолетами и полиция, значит, вдохнуть веру и надежду в сердца рабочих фабрик «Тонет» и «Беров», молодежи из Подуяне и Княжево, всех жителей столицы, всего болгарского народа. Отряд рядом с Софией!

До выступления в горы мы разрешили проблему связи с городом. Ведь связные должны были стать для нас ушами и глазами, через них мы могли получать указания партийного руководства, наладить снабжение отряда продуктами и оружием. Для этой работы требовались надежные, верные люди, на которых можно положиться.

Еще в квартире Петко мы обдумали все.

— Связной может стать Иванка, — предложил Митре. — Вы ее знаете и сами решите, справится ли она.

Митре советовал сделать связной свою жену. И мы знали, что она выдержит любое испытание.

— Нужны еще двое, — сказал Тоне.

— Можно еще Теферича. И Нанко…

Теферич — брат Лены. А Нанко — текстильщик, член партии. Он работал на одной фабрике с Леной и в нашем доме был принят как брат.

Таковы были перспективы нашей партизанской борьбы летом 1942 года. Против каждого партизана власти могут бросить тысячи солдат и полицейских. Нашими связными и курьерами были жены и братья, самые близкие и верные друзья и товарищи. Ятаками тоже были родственники, приятели и товарищи. Вооружением служили пистолеты, которые иногда давали осечку, гранаты, которые часто не взрывались.

Нашей силой была вера. Раз партия сказала, что надо образовать отряд вблизи Софии, значит, мы его создадим. Раз партия говорит, что когда-нибудь мы осадим Софию, что разгромим мощную фашистскую державу, значит, сделаем это — вопреки всем трудностям и невзирая на жертвы.

3