Мурмурация

Обеспокоил Лену взгляд бабы Нюры. От него разило недовольством и обвинением, направленным как на девочку, так и на весь мир. И наконец рукава старухиной куртки, и без того буро-зеленой от грязи, травы и бог знает чего, были мокрые и темные. Лена готова была поклясться, что от бабки пахло кровью.

– Я отойду ненадолго, – предупредила она Аню и отошла в сторону, не дожидаясь ответа. Бабка двинулась следом.

– Что случилось, баба Нюра? – спросила Лена, когда они оказались на некотором расстоянии от остальных.

Вместо ответа баба Нюра приподняла листья лопуха, прикрывающие грибы от высыхания и, как можно было надеяться, хотя бы от части плевков. Среди грибов россыпью красных огоньков пестрела поздняя малина. И потому Лена не сразу поняла, что из-под всего этого натюрморта выглядывает голова…

Первая мысль, самая быстрая, когда логика и разум еще не успевают включиться, – это живой человек или мертвый? Может, кукла? Спасибо ей, этой мысли, Лена не закричала. Только выругалась негромко, но так емко, что папа бы точно не обошелся одним подзатыльником. Впрочем, может, папа бы как раз ее понял. Он бабу Нюру знал куда дольше.

– Что вы творите? – прошипела она, в красках представив, как неугомонная бабка едет с человеческой головой на рынок продавать грибы. И оглянулась. Но все ждали автобус и на них не смотрели. Хоть в этом повезло. – А если кто-то увидит?

Сейчас эта мысль Лену беспокоила больше, чем сама голова. О голове… о голове просто не хотелось думать.

– «А если кто-то увидит»! – скрипуче передразнила ее бабка. – Вот я в лесу увидела – меня, значится, не жалко?

– А если ваш жилец у вас в корзинке голову увидит, что он подумает? – Лена вспомнила о Швецове, и даже сердце заныло. Со всеми этими событиями она никак не могла выбраться в школу, чтобы поговорить об интересном им обоим предмете. О медицине, разумеется.

– А нечего моему жильцу по корзинкам шариться! – возмутилась бабка. – И ты мне тему не уводи, милочка. Лучше скажи, как вышло, что я это в лесу нашла?

Лена слишком увлеклась, чтобы услышать, как к ним подошел Витька, и поняла это, лишь когда он тоже выругался. Куда менее витиевато, чем она, но зато нисколько не повторившись.

– Еще одному хоть рот с мылом мой, – проворчала бабка.

– Баба Нюра… – Витька закрыл ее и корзинку своим тощим телом, и Лена с раздражением подумала, что из-за широких плеч Швецова бабка не торчала бы во все стороны. – А вы прям вот… голову нашли в лесу или человека целиком?

Лена чуть было снова не выругалась. Вот что значит парень. Не теряет головы при виде головы… Ох. В общем, задает верные вопросы. И ведь это он даже не знает про кровавые следы в пещере!

– Как бы я тащила тело целиком, ты себе представляешь это, неслух? – оскорбилась бабка.

Лена еще раз заглянула в корзинку. Бабка, видя ее внимание, раздвинула грибы, позволяя увидеть одутловатое лицо, приоткрытые глаза, слипшиеся волосы. Кажется, именно он был из тех, кто ушел в лес в поход и не вернулся. Но спорить бы на это Лена не стала.

– Остальное я там оставила, – продолжила бабка. – Не те у меня годы, чтоб мужиков одной левой тягать!

Против воли Лена представила появление бабы Нюры на остановке, волочащей за собой труп. Страшнее всего было то, что Лена не сомневалась – бабка хоть и ворчит, но, если понадобится, приволочет.

А еще билась и билась мысль, что из пещеры человек вышел сам. И нашла ли его бабка уже мертвым или… Нет, такое «или» Лена обдумывать не хотела. Баба Нюра была человеком старой закалки, как знать, что она подумала, встретив лесу окровавленного человека?

И вообще – тут Лена радостно уцепилась за новую мысль, – чего бабка пристала к ней с этой головой, в конце концов? Пусть пойдет к кому-то взрослому. Например, к Станиславу Михайловичу.

– Хорошая мысль, – подтвердил Витька ее предложение. – А у нас автобус идет!

– А что вы делаете? – спросила Аня, подходя ближе.

Лена хотела грудью упасть на корзину, чтобы скрыть ее, а лучше на корзину и бабу Нюру, чтобы наверняка, но Витька и в этот раз среагировал быстрее.

Он выхватил ягодку малины из корзины – зачем только Лена так хорошо видела, где лежала эта ягода? – и повернулся к Ане.

– Баба Нюра предложила угостить красивую девушку поздней ягодкой! – громко произнес он, после чего сунул малинку в рот Ане и, словно это уже не было достаточно ужасно, поцеловал, измазываясь и сам в этой ягоде.

От мысли, что эта ягодка лежала на мертвой голове, Лену замутило. Она начала дышать ртом, пытаясь остановить приступ тошноты.

– Да ты блюй, милочка, блюй, не стесняйся, – ласково проговорила Баба Нюра, снова накрывая голову лопухами и встряхивая, чтобы грибы легли ровнее. – Скажем, что ты залетела. Да от того же Витьки! Пусть побегает!

Тошнить тотчас перестало.

– Не поверит, – сухо ответила Лена, выпрямившись, но на всякий случай по-прежнему не глядя на Аню и Витю. – Для этого, баба Нюра, одних поцелуев мало.