Мурмурация

Он не собирался убивать ее тогда, после родителей. Слишком быстро, невероятно скучно. Он и их бы не убил, наверное, если бы они не поняли однажды, какой он. Как собака, нападающая, если чует, что ее боятся, он напал, почувствовав, что они знают. Вот и теперь он не торопился, предпочитая очень небольшими шагами кружить вокруг, чувствуя себя акулой или волком, который подбирается к обессилившей от ужаса и потери крови жертве. Пока еще девчонка недостаточно боялась, но ночи становились все длиннее, а он все ближе. И поселок… Это казалось удачным решением – направить ее сюда. Тут убить девчонку будет гораздо проще, чем в городе, здесь его в жизни никто не заподозрит. Поэтому можно было не торопиться.

Как знать, может, он вовсе сделает так, чтобы она попросту пропала. Тут ведь пропадают время от времени люди, почему бы и ей не пропасть?

Сейчас он решил ненадолго оставить ее в покое, предпочтя другое развлечение. Едва стемнело, он направился к школе. Сторож и по совместительству дворник Абака витиевато ругался на непонятном языке, размашисто работая метлой и сгоняя первые сухие листья в небольшие холмики. Пройти мимо него не составило труда. Тадеуш уже знал, что Абака слушал что-то в наушниках, а в темноте видел плохо. Все равно никто не собирался грабить ночью школу, а то можно было выкрасть и самого сторожа. Тадеуш спокойно обошел здание и подошел поближе.

Тадеуш стоял у окна школьного спортзала на том самом месте, где до него стояли Аня с Витькой, и терпеливо ждал. Аркадий Викторович просто не мог не прийти. Зрение позволяло видеть, что на пыльном полу белеют знаки да рядом кучей свалены свечи. Физрука еще не было, но со второго сентября уроки начинались по всей школе, в том числе и уроки в спортзале, так что еще раз он попытается именно сегодня. А он должен был попытаться. Иначе никак.

Тадеуш немного беспокоился, что тот может прийти в полночь. В это время сторож школы уже начинал обходить двор и школу, а быть пойманным тут Тадеуш хотел меньше всего. К его счастью, у Аркадия Викторовича была точно такая же проблема и он тоже не желал объясняться со сторожем. По крайней мере, пришел он спустя полчаса после того, как стемнело, а Тадеуш занял свой наблюдательный пункт.

Аркадий Викторович включил свет и достал какие-то распечатки, после чего принялся ползать по полу, исправляя что-то в окружности и знаках, что наполняли ее. Расставил свечи – чуть-чуть в другие места, мимо лужиц оплывшего парафина. Зажег их и, морщась заранее от неприятных ощущений, порезал руку.

Тадеуш видел белеющий бинт на второй руке и не мог понять, как этот странный человек собирается объяснять свои ранения другим учителям, директору, любопытным школьникам, наконец. Казалось, он просто не думает о том, что может быть другой день.

Бормотание физрука не было слышно через окно, но Тадеуш был куда более чутким, чем давешние школьники, и уловил кое-что важное. Воздух сгущался. Становился более терпким, ярким. Молодым.

Физрук звал демона, и понять бы еще какого – в его знаках были перепутаны символы для Белета и Балаама. Но время вызова Белета ушло первого августа, сегодня была пора Зепара и Аллоцеса. Начни физрук чуть раньше, и Тадеуш смог бы его понять – демон, вызывающий любовь даже против воли, почему нет. Не самая худшая цель, хоть никогда ему самому не казавшаяся достойной. Но ночь – время Алоцеса. Какой смысл физруку изучать астрономию? Глупый человечишка с непомерными для его ума амбициями.

«Впрочем, он и вовсе может не знать таких нюансов», – нехотя признал Тадеуш.

Он отодвинулся от окна, собираясь уйти, когда почувствовал это. Что-то проснулось. Не внутри, где разозленный физрук уже мыл полы, навсегда стирая следы своих никчемных попыток. Снаружи. Тадеуш чувствовал своим затылком – этот взгляд чего-то слишком древнего, чтобы быть понятным человеку.

Он резко обернулся, надеясь застать врасплох неизвестное существо, но никого не было. Только вороны вдруг заволновались, заорали хриплыми голосами, поднялись в воздух и полетели прочь в сторону леса.

Поразмыслив, Тадеуш отправился следом. Он слышал о пропавших незадолго до его тут появления людях, знал о пещере и намеревался провести эту ночь куда полезнее, чем уже поднадоевшее ему наблюдение за девчонкой или странным физруком.

Он понятия не имел, что совсем не намного разминулся с Леной и ее отцом. Все дело в том, что те возвращались другой дорогой, сделав крюк по кровавым следам. Тадеуш же неторопливо шел самой протоптанной тропинкой, отмечая мельчайшие подробности, видные ему даже в темноте. Здесь часто ходили люди. И еще нередко что-то волокли. Или кого-то – запах крови и страха, такой знакомый и приятный, здесь не ослабевал, напротив, становился сильнее. Только благодаря постепенному сгущению запаха Тадеуш не захлебнулся, поднявшись к пещере.

Из нее запах шел настолько густой, что Тадеуш не мог понять, как его не чувствуют люди. Даже ему стало немного не по себе, но он все равно полез внутрь под подбадривающее карканье с окрестных деревьев.