Мурный лохмач

Люрор протянул призраку маленький флакон с дыханием и коробочку с биением. Когда в монастырь пришли скелеты и командовавший ими Со Ны де Кадавр, чтобы арестовывать всех подозрительных лиц, настоятель, одетый в псевдоплоть, истово молился перед распятием, а его грудь вздымалась от имитации дыхания. Он был счастлив и ничего не помнил о Принце и советнике: Люрор недавно после долгих алхимических опытов нашёл средство временного изъятия воспоминаний без участия старьёвщика – эликсир, который в газообразном состоянии прекрасно добавлялся в дыхания. В этот же день некий склеп на кладбище, названном по имени Франсуа де ла Шеза, пополнился исключительно белыми костями, черепом и короной.

***

Ничего не зная об этом, Арахнея не находила себе места у себя в доме. Она не представляла, что нужно делать: по всему Парижу шли облавы. Всех, кто по каким-то причинам не нравился кромешникам или некромантам, забирали в Замок Консьержи. Особенно лютовал некто Со Ны де Кадавр, он словно чувствовал души, в которых был свет надежды или огонь великой цели, чем особенно отличались влюблённые и мятежники. Арахнея, видевшая своими глазами восстание, вернувшись в свой модный салон, первым делом уничтожила все невидимые плащи и полотна. Теперь она поняла, что Базиль использовал её, чтобы помочь повстанцам, ничего не сказав ей об этом, а сейчас, когда она умирала от страха и неизвестности, даже не удосужился прийти и признаться во всём, как-то успокоить, ограничившись присланным подарком в виде крупного золотого слитка и запиской, в которой было несколько слов об опасности и ни одного о любви. Конечно, став любовницей Базиля, Арахнея понимала, что оборотень не любит её, но у неё в душе жила надежда на то, что любовь в нём проснётся. Теперь она испытывала горькое разочарование оттого, что это чувство оказалось крайне сонным – пушкой не разбудишь!

Впрочем, Арахнея могла бы и не такое простить красавцу-оборотню, например, даже то, что он спас Клодину де Нозиф. В отличие от всех остальных, Арахнея видела, вернее ощущала всё, из-за колебаний своей паутины. Как он пылко целовал эту мерзкую хромоножку под сотканным из паутины невидимым плащом, какие слова шептал ей на ушко! Хотя, Глава Пыточного следствия, конечно, была красавицей, и Арахнея не могла не признать этого, не удивительно, что Базиль так воспылал чувствами к этой опасной женщине. В какой-то момент от отчаяния Арахнее захотелось самой пойти и выдать своего любовника властям в отместку за его неверность, но она слишком любила Базиля и слишком ненавидела наместника Противоположности Жизни, чтобы сделать это, поэтому, когда в её дверь постучали, Арахнея шла открывать с мыслью о смерти под пытками. Да, она лучше умрёт под пытками, но не выдаст этого кота, который повёл себя с ней, как настоящий поросенок! И пусть этому котосёнку будет стыдно!

Но вместо ожидаемых ею кромешников, или, что ещё хуже, скелетов во главе с шевалье де Кадавром, за дверью оказался тот блестящий аристократ, который сопровождал Хозяина Потустороннего Парижа в день её свадьбы. Люрор де Куку совсем не изменился с тех самых пор, напоминая о самом ужасном моменте её жизни. Тогда он пытался её спасти, а что теперь? Арахнея застыла в замешательстве, а потом присела в глубоком реверансе.

– Чем могу служить, Ваше Высокоужастие?! – пролепетала она, не смея поднять глаз.

– Я хотел бы сделать у вас заказ, – сказал Люрор, – Позволите мне войти?

– О! Конечно! Прошу вас! Какая приятная неожиданность! – Арахнея пропустила его внутрь и метнулась в комнаты, чтобы прибрать разбросанные в пылу переживаний вещи.

Через несколько минут она уже снимала мерки с Люрора де Куку, отметив про себя, как хорошо сложён этот некромант. А первый советник как-то уж слишком внимательно осматривал комнату. Арахнея не могла и подумать о том, что месье Куку пришёл, чтобы замести следы мятежников, опрометчиво оставленные Базилем в её доме. Второй стук в дверь прервал процесс на самом важном месте. Хозяйка пошла открывать, а Люрор убрал с глаз долой всё, что напоминало о мятежном оборотне. Арахнея открывала уже с куда большим энтузиазмом, чем ранее, даже вошедшие кромешники не испугали её. Дверь за ними не закрывалась, словно следом вошёл ещё кто-то, кого Арахнея не могла разглядеть.

– Чем это вы тут заняты, советник?!

Этот голос заставил Арахнею вздрогнуть, к горлу подкатили слёзы, а мозг захлестнула дичайшая ненависть: она узнала бы его из тысячи других – голос Хозяина Потустороннего Парижа. Подтверждая её догадки, рядом с Люрором сконцентрировался вихрь чистой тьмы, бесформенной массой застыв посреди комнаты. Теперь, став призраком, Ле Гран Фушюз получил дар почти мгновенного перемещения в любое место. Не доверяя никому, он часто следил за тем, что делают другие некроманты и простые обитатели.