«Муромцы» в бою. Подвиги русских авиаторов

второй ранит Ушакова и штабс-капитана Федорова22. Ушакова — смертельно, разрывной пулей в верхнюю

часть ноги, а штабс-капитана Федорова разрывною же пулей в руку ниже плеча. Ушаков опускается из люка и

садится на пол. Верхний пулемет заел. Остается «льюис» у Павлика, да Федоров, сбросив бомбы в деревню

Барыш, стреляет из «маузера». Дело плохо. Но и «Фоккеры» уже нерешительны. Павлик подбивает второго.

Он садится в поле и разбивается. Третий ходит вне выстрелов и наконец отстает окончательно. В это время на

корабль набрасываются бучачские батареи, но он уже выходит на своих. У Ушакова страшнейшее

кровотечение. Молодежь растерялась и не догадалась перетянуть ногу через пах резиновым жгутом

амортизатора. Садятся на аэродроме. Ушакова и Федорова везут в госпиталь. Но Ушаков тотчас же умирает.

Между прочим, он отказался от перевязки в корабле, ответив: «Ведите бой, потом» Еще тяжелая потеря для

корабля. Наш старый моторист и механик, наш милый Миша Ушаков пал смертью храбрых и похоронен на

кладбище в Скалате. Спокойный, ровный, знающий, отличный товарищ, еще моторист Гатчинской школы.

Мир праху твоему! Уже после, когда вышел приказ о награждении крестом, отправились мы все на кладбище

и повесили на крест из пропеллеров георгиевскую ленточку. Корабль избит жестоко. Надо его чинить. Весть о

воздушном бое я получил в поезде, подъезжая к Жмеринке, но еще не знал, кто убит. В Борках-Вельке узнал,

как было. Миша был убит на том месте, где обычно во время боя находился я, в заднем среднем люке. Так что

если бы приехал на несколько дней раньше, пуля эта была бы предназначена мне. Судьба!

Чиним корабль. Стойка фюзеляжа с левой стороны пилотского места буквально перерезана

разрывной пулей. Заменить нельзя. Поставили параллельно добавочную, прихватили скобками. Остальное

заштопали и зашпаговали.

Штаб просит не летать и к чему-то приготовиться. Экипаж «Киевского» получил новый корабль и

отремонтированные моторы с разбившегося 3-го. Старый «Киевский» получает некто Соловьев23 с 13-го. 8

апреля пробуют «Киевский». Взлет хорош, но при повороте вдруг создается плоский штопор. Корабль сильно

разворачивает, и он разбивается. Недоумеваем, в чем дело. Картина такая же, как и при поломке Головина в

Зегевольде. Что такое? Экипаж «Киевского» снимает моторы и уезжает в Псков.

Весна. Грустно встречаем Пасху. 13 апреля в Зегевольде артиллерией подбит 10-й корабль. Над

станцией Даудзее- вас ранен шрапнелью в грудь навылет командир корабля поручик Констенчик. Он свалился

со стула и завяз в управлении. Корабль начинает падать. Дружными усилиями Констенчика вынимают из

управления. Садится помощник поручик Янковиус24, подхватывает падающий корабль и приводит его на

аэродром. После посадки вдребезги избитый корабль, остановившись, начинает разламываться и почти

совершенно рассыпается.

Авария 10-го корабля поручика Констенчика после боевого вылета. 13 апреля 1916 г.

Около этого времени посещает нас группа корреспондентов английских и американских газет. Идет

дождь. Не можем приветствовать их полетом. Обед, тосты и болтовня у зажженного камина. Разговоры о

будущем тяжелой авиации. Предположения о перелете из Европы в Америку.

С апреля месяца для меня, а для 2-го корабля — еще и раньше, начался славный 1916 год. Лучшая эра

в жизни 2-го корабля, да и в моей военной жизни. Корабль уже провел ряд прекрасных бомбардировок с

огромным количеством свезенных бомб и с ужасными результатами. Теперь настала моя очередь. Пришлось

бросать бомбы мне самому, применить накопившийся опыт в бомбометании, вести разведку и, наконец,

пожать плоды дум и наблюдений за действиями тяжелых машин.

9 апреля, нагрузив 21 пуд (корабль заметно ослабел и туго лез вверх), пошли мы бомбардировать

Язловец. Подошли, пристреливаюсь по окопам. Заранее поставил прицел приблизительно 12,5 делений.

Окопов — три линии. Бросаю в среднюю. Недолет: бомба попала прямо в первую линию. Значит, не пропала

даром. Можно бы переставить прицел, да не стоит. Просто можно перепустить цель через стрелку.

Приспособления у нас такие. Прицел стоит в люке, я — на коленях перед ним. Рядом, против

бомбового люка, висит уже кассета, и я, дернув рычажок, сбрасываю первую. Дальше я или толкаю кассету,

или командую: «Пошел!», и бомбы толпою спешат в люк и градом обрушиваются на обреченных. У меня на

шее висит рожок. Сигнал пилоту: один гудок — внимание! И смотри на стрелку. У пилота внизу линия, на

которую он «нанизывает» цель. О курсе, как подходить, мы уже условились заранее по метеорологическим

данным. Теперь, если надо взять немного правее или левее, я двигаю рычажок с передачей, и перед пилотом

дергается стрелка, показывая: право, право или лево, лево.

Так держать! Опять один гудок — замри! Я поверяю уровень на прицеле. Цель подходит: пли! Заряд

летит — два гудка. Пилот свободен в маневре. Поворачивает, делает круг и опять выходит на цель. Опять один

гудок — замер. Опять летит серия, два гудка — свободен. Еще круг, и довольно. Бомбы все, идем домой. Это

классическое бомбометание.