Мусишкяй - Рута Ванагайте (СИ)

Эфраим: Я просто заплакал. Я не мог себя контролировать. Просто проняло. И совершенно понятно, почему. То, что я вижу в Литве, поражает меня в сто раз больше, чем посещение Освенцима. Наверное, потому что это личное. Я всегда думал, что единственный способ вынести и сделать то, что я сделал, - это т. е. охоту на нацистов, держать холодную голову, чтобы Холокост не стал моей личной трагедией. Если нацистов не прощают, я должен идти в ногу. Если им удается скрыться, я должен смотреть дальше. На протяжении многих лет мне это удавалось. Но теперь я чувствую, что моя оборонительная стена начинает рушиться, что вся эта поездка становится очень личной. Почему мои усилия в Литве не дали ожидаемых результатов? Я был практически один. Я был иностранцем.

И я появился в Литве слишком рано. Я приехал сюда в 1991 году, как только вы восстановили мою независимость, и, как вы сказали, я пришел, чтобы испортить свадебный бал. В то время я действительно не понимал, что я порчу.

221

Рута: Нормально. Это была не ваша свадьба.

Эфраим: Да, это была не моя свадьба.

Рута: И мы не приглашали вас.

Эфраим: Вы правы. Меня никто не пригласил. И поэтому мои усилия не дали удовлетворительного результата. Теперь, наверное, мой последний шанс - добиться чего-то.

Я с другим человеком, партнером из Литвы. Человеком, которому литовцы доверяют. По крайней мере, до сих пор было доверие, пока Рута не взялась писать о Холокосте.

Если это доверие существует, возможно, некоторые люди, которые прочитали более ранние книги Рут, откроют и эту и подумают. Возможно, другие люди присоединятся к Руте и поговорят с другими. Это лучшее, что вы можете ожидать. История Холокоста в Литве настолько драматична и шокирует, что люди, читающие книгу, будут в взволнованы и, вероятно, начнут изучать историю своей страны другими глазами.

Рута: Мне в голову пришла одна мысль. Критикуйте, но я расскажу вам это. Если бы эти дети, которые пели, изучали 5-6 еврейских псалмов, я бы наняла им несколько автобусов, и мы путешествуем вместе по самым забытым местам массовых убийств. Мы останавливаемся в кустарниках Каварскоа, возле мясокомбината в Антакальнисе и яму в Шешуоляй. И мы воздаем должное памяти жертв как своего рода детский реквием для евреев. Мы ползаем через кусты, чистим, останавливаем и поем, потому что никто никогда 75 лет этого не делал. Не опевал тех убитых, засыпаных известью , засыпанных и забытых людей. Это неважно, в ямах есть десять или тысяча.

Меня более всего злит не то, что евреи были убиты. Я знала и, в некотором смысле, с этим соглашалась. Но я не знала, что память о них была стерта. Они закопаны и оставлены под кустами, как сдохшие

крысы.

Дорожки заросли, памятники, построены в советские времена, или деньги родственников жертв. Или за счет английского посольства ... Или памятники даже нет, невозможно, если мы не рассматриваем мясной комбинат как памятник бойне. Прошу прощения за эту отвратительную мысль.

Эфраим: Ничего, я уже мог привыкнуть к вашим циничным замечаниям.

222

Рута: Что случилось с нами, литовцами? Ведь мы так уважаем мертвых? Вы видели Каварское кладбище, где похоронены мои родственники? Это просто ботанический сад. Мы соримся в семье, что не так, а не те растения высаживает в могиле, а не как памятник стоит ...

На Велинес (День всех усопших) мы идем на сотни километров, чтобы зажечь свечу на могиле каждого родственника, даже на могиле, на которой нет ни у кого нет огня ... Почему мы не уважаем массовые захоронения, мертвых, т. е. могилы убитых евреев? Почему мы хотим их забыть? Потому что евреи не наши? Это потому, что наши убили их, а чем более плотные кусты будут покрывать этот позор, нам будет легче?

В этой поездке я обнаружила две вещи, обе неожиданные. Первое: через 75 лет после трагедии люди все еще боятся говорить. Боятся очень старые люди, страх быть убитыми самим, несмотря на то, что они уже умирают ...

Второй - полное равнодушие к тем, кто был убит. Которые были убиты нами - литовцами. Женщина, с которой я говорил в Кварске живет в нескольких сот метров от места бойни. Почему она не сажает цветы там, почему бы не попросить мужчину иногда выкосить дорожку? Во всей Литве могилы евреев присматриваются учениками, потому что их туда ведет учитель. Это пусть и на этот раз не в качестве народного хора, и 100 обычных школьников отправились бы в Каварск, где в кустах уже 75 лет лежат забытые 10 или 12 евреев. И пусть они тем десятерым под землю еврееям споют мощный реквием, и весь Каварск должен это услышать. Или, может быть, вся Литву, если реквием будет транслировать литовское телевидение. И пусть Литва думает: вы видите, как ...

Тельшяй

В конце XIX века в Тельшяй жили 3088 евреев (49,8% от общей численности населения города).

Едем в направлении Тельшяй. Мы останавливаемся в лесу Райняй. Райняй - это то место, о котором говорили мои друзья много: они пишут о вине литовцев евреям, а в конце концов, в Райняй наши люди были замучены евреями ...