Мусор

Коты в доме жили всегда. Они появлялись откуда-то при первом похолодании, мальчишки гладили их и бежали рассказывать маме с бабушкой. Те вываливали в железную миску возле крыльца послеобеденные объедки, и кот становился как бы их. Ему давали имя, подкармливали и старательно оберегали дом от вторжения, чтобы туда не занесли блох и прочую заразу. Иногда гости оказывались кошками и ходили круглые, беременные. Саша помнил, как всегда очень ждал котят, но их никогда не случалось – в один миг кошка вдруг худела и становилась ещё голоднее, ещё жалобнее, ещё активнее стремилась проникнуть в дверь. Уже учась в школе, однажды поутру он обнаружил на дне большой бочки, собиравшей под крышей дождевую воду, не сильно наполненной, со слегка тронутой льдом после ноябрьской ночи водицей, два рябоватых и один чёрный комки мокрого слипшегося меха. Саша долго разглядывал их, силясь понять, что это, и если действительно мама готовила им помпоны для новых зимних шапок, то зачем положила их сюда, пока не заметил торчащие треугольники маленьких ушек, чью-то крошечную лапу с точками нежно-розовых кошачьих пяточек и со слезами не бросился прочь со двора. Даже сейчас его передернуло от ужаса и жалости к себе, наивному и доброму маленькому мальчишке. Через несколько лет он вдруг рассказал маме эту историю – она засмеялась: «Да-а, а бабка их столько перетопила! Она мастерица была. Я всегда боялась: они маленькие, живые, пищат, аж до слёз… А она просто брала и окунала».

Собака у них была только один раз. Он, Саша, встретил подросшего лохматого щенка с живыми, умными глазками, видневшимися из-под густой, как у пони, чёлки, летом, по дороге на речку. Щенок одиноко озирался по сторонам, а увидев его, весело затрусил рядом. Так они искупались вместе, позагорали на пляже и вернулись домой. Подумав, его решили оставить и выделили место на ночлег в курятнике, обязав отца соорудить для Малыша (так решил назвать его обрадовавшийся Димка) просторную будку. Но пёс отчего-то сразу невзлюбил бабушку, ходившую туда-сюда по дорожке от дома к огороду, опираясь на большую тяпку вместо клюки, громко стуча ею по потрескавшемуся бетону. Малыш выбегал из своего укрытия прямо перед ней и заливисто лаял, бабушка дубасила его рукояткой тяпки, стараясь угодить по спине, Сашка выбегал с криками: «Не надо, не надо, прекрати!», – и сам не знал, кого просил: бабушку или собаку. Через неделю отец, обвязав шею Малыша бельевой верёвкой, прихватил его с собой на работу, чтобы оставить там при кухне. Мама, провожая их взглядом со ступенек крыльца, вздохнула, обращаясь к бабушке:

–Хоть бы в людном месте высадил, не в глуши какой-то – авось, подберут и выкормят.

– Да ты видала, какой он шебутной, – скрипнула старая бабуля. – Его поди и тут кто-то выкинул, чтоб не мешался, а Сашка-то и взял.

Дима с Сашей находились тут же, смотрели вслед удалявшейся спине отца и торчавшим из-за плеча чёрным, лохматым вихрам, и испытывали первое в своей жизни опустошающее чувство предательства кого-то слабого, доверчивого, зависимого – странно, если женщины знали, что дети находятся тут же, неужели не боялись, что те всё понимают и едва сдерживают постыдные слёзы?

Сейчас, стоя на пороге комнаты, мама позвала всех завтракать.

– А где отец?

– Ушёл, – буркнул Димка.

– Он денег просил, – не удержался Саша.

– Ты дал? – губы матери плотно сжались, словно она говорила о нейтральных и не касающихся её совсем вещах.

– Нет.

– Надо было дать, – внезапно ответила она. – А то теперь будет по соседям шататься, не дай бог. Ну, пошли, – излишне громко вздохнула она и снова, как будто сделав над собой усилие, весело улыбнулась – и вот уже улыбка стала естественной.

Саша вроде из вежливости пришёл на кухню одновременно с насупленной, почти не смотревшей по сторонам Ангелиной и с Димой. Оказалось, у мамы и для него была готова тарелка – снова каждому по омлету.

Она ласково обращалась к сыновьям и подчёркнуто строго – к дочери. Впрочем, та ковырялась в завтраке, не отрывая глаз от экрана телефона. Это явно происходило постоянно и было поводом для распрей, потому что мама раздражённо продолжала будто бы недавно прерванный диалог.

– Я тебе говорила, что отниму!

– Отними, попробуй!

– Неужели трудно с семьей побыть? К тебе брат приехал!

– А к тебе сын, – сказала Ангелина, но менее сердито, и подняла глаза наверх – видно было, что она стеснялась Саши, но смотреть на него ей было так же неудобно, как грубить матери при нём.

– Мам, да ничего, пусть все делают, как привыкли, – вступился Саша.

– Как привыкли?! Да тут все чёрт знает, как привыкли! Спят до обеда, потом сидят в своих игрушках, одна я кругом верчусь.

– А что ты к Диме-то своему не лезешь, только ко мне? – вскрикнула сестра, быстро, двумя большими кусками затрамбовала в рот завтрак, и с громким топотом ушла на свою кровать.

– А чай! – без вопроса крикнула мама. Ответа не было.

– Ох, господи, и что вот делать с ней, – мать снова беспокойно закрестилась. – Что к Димке не лезу? Димка школу, слава богу, закончил, а у ней экзамены на носу.

Она слёзно посмотрела на Сашу.