Муссолини и его время

Наивную веру дуче в то, что он сможет «перехитрить историю» и привести свою страну в стан победителей без больших потерь, безжалостно разрушили поражения итальянских войск в Северной Африке и на Восточном фронте. Потеря Туниса означала, что Муссолини не оставалось ничего другого, кроме как ждать у моря погоды, т. е. готовиться к десанту союзников уже на территории Италии. От того, удастся ли отразить эту высадку, зависело очень многое, и в первую очередь – будущее самого режима. Дуче вполне отдавал себе отчет в том, что отныне война окончательно перестала быть для итальянцев «параллельной». Очевидным было и то, что терпящая поражение Германия увлекала за собой в пропасть и Италию.

И все же, осознавая, что державы Оси уже не в силах победить США, СССР и Британскую империю военными средствами, Муссолини считал, что у него есть еще время найти выход из создавшегося положения. Справедливо полагая, что без Восточного фронта любое вторжение западных союзников в Европу будет обречено на неудачу, он собирался подтолкнуть Гитлера к началу переговоров со Сталиным и заключению перемирия с СССР.

Надежды Муссолини подпитывались молчанием советской дипломатии по поводу выдвинутого в январе 1943 года Черчиллем и Рузвельтом на конференции в Касабланке требования о безоговорочной капитуляции Германии, Италии и Японии. Диктатор полагал, что в отличие от западных лидеров Сталин окажется более «практически настроенным» политиком и согласится заключить сепаратный мир с Германией и Италией.

Но Муссолини ошибался. Советский Союз, сумев пережить военные кампании 1941–1942 гг., обладал теперь безусловным превосходством над немецкими армиями Восточного фронта, а политические цели Москвы никоим образом не предусматривали достижения какого-либо «взаимопонимания» с Третьим рейхом. Иначе говоря, в 1943 году Гитлеру уже нечего было предложить Сталину, в то время как без материальной поддержки западных союзников наступательный потенциал Красной армии резко бы сократился. США, СССР и Британская империя отныне были связаны общими целями, не имевшими к идеологии никакого отношения, а потому надежды Муссолини расколоть коалицию за счет одних лишь дипломатических маневров и небольших уступок были обречены с самого начала.

Весной, когда немецкие и итальянские войска еще сражались в Африке, состоялась двенадцатая встреча Гитлера и Муссолини – как и годом ранее, она прошла в зальцбургском дворце Клессхайм. Поезд дуче прибыл в Тироль 11 апреля 1943 года.

Муссолини приехал в Австрию не полностью оправившись после обострения болезни желудка, а потому находился не в лучшей форме. Он все же попытался поднять тему сепаратных переговоров с большевиками, однако поддержки у немцев не нашел. Само время для такого разговора оказалось не слишком подходящим. Гитлер и его военные советники находились под сильным впечатлением от недавно закончившейся битвы под Харьковом, где контрудар танковых дивизий фельдмаршала Эриха фон Манштейна изменил ситуацию в Восточной Украине в пользу немцев. Советские войска были отброшены с большими потерями, а Харьков вновь оказался в руках вермахта.

Теперь у фюрера только и говорили о новых видах вооружения вроде тяжелых танков «Тигр» и «Пантера», реактивной артиллерии и субмаринах, способных надолго погружаться под воду. Командующий германскими ВМС адмирал Карл Дениц уверял итальянскую делегацию, что 1943-й станет годом победы в Атлантике, а Гитлер вновь и вновь пускался в исторические аналогии с завершающим этапом Семилетней войны, когда прусский король, окруженный сильнейшими державами Европы, отчаянно сражался за свое королевство и все-таки сумел выстоять в безнадежной борьбе.

Муссолини, не меньший любитель исторических аналогий, все же попытался донести до фюрера всю опасность положения, в котором теперь оказалась Италия. Гитлер согласился с тем, что свой следующий удар западные союзники нанесут по итальянцам, и признал необходимость переброски на Средиземноморье немецких войск, но так и не сказал ничего конкретного. Дуче оставалось лишь полагаться на туманные обещания увеличения немецкой помощи – к немалому разочарованию своего окружения, Муссолини уехал из Австрии, так и не отважившись объясниться с Гитлером начистоту. Вместо этого после разговора с Гиммлером Муссолини загорелся идеей создания элитного военного подразделения. Речь шла о так называемой дивизии «М», которая должна была состоять из преданных режиму фашистов, обученных немецкими инструкторами и вооруженных лучшим оружием Третьего рейха. В итальянской армии уже имелись батальоны «М», приданные обычным пехотным дивизиям в качестве ударных частей фашистской милиции («М» в данном случае означало Муссолини и Morte – смерть), но к 1943 году большинство этих соединений были разбиты. Новую часть предполагалось использовать не против союзных войск – она должна была разместиться неподалеку от Рима, ожидая приказа подавить любое выступление против дуче.