Мутанты

- Вот и пусть посидит, прохиндей! Бамбук московский! - выругался, но спросил беспомощно: - Что станем делать, Николай Семенович? Это же скандал… Я уже доложил об отлове. И ладно бы - Дременко поднимет бучу! А его язык до Киева доведет…

- Не доведет, - спокойно сказал Мыкола. Чекист вмиг узрел протянутую ему руку помощи:

- Выручай, Николай Семенович. Инициатива уже была в руках Волкова:

- Отвезу домой, положу в постель. Потом найду его дочь - она врач, присмотрит. А как проснется, я с ним проведу беседу.

Пухнаренков вновь закосил взглядом.

- Финансовую сторону беру на себя, - чекистским тихим голосом проговорил он и глянул на часы. - Я твой должник… Через три часа проснется. А вечером мы с тобой встретимся.

И пошел в Россию, не оглядываясь.

Волков поискал взглядом Кривохатко и увидел, что птичьих ловцов заметно прибавилось: братковские бабульки уже сажали в подолы бройлеров и улепетывали прочь…

За свою нелегкую девичью жизнь Оксана столько раз давала пощечины, что не промахнулась даже в полной темноте подпола. И от мгновенного касания ощутила под рукой мягкую и какую-то ласкающую растительность - будто кота погладила.

- Не хватай! - добавила она. - И дыши ровнее, полезно… Сама же опустилась на ступеньку лестницы и попробовала угадать, где находится отскочивший во тьму Юрко.

А он ничем не выдавал своего присутствия, будто и не дышал…

- Ты где, Юрко? - через минуту позвала она. - Ладно, не сердись. Это я на автомате, условный рефлекс. Ты хоть меня понимаешь?

В углу что-то мягко ворохнулось.

- Ну скажи что нибудь! - еще через минуту попросила Оксана. - Ты же знаешь, женщины любят ушами.

- Окосана-Окосана - юрюнг, - жалобно проговорил Юрко. - Синьгами… Ырыатын санаабар! Хатыныны тазы-стыллар!

- Ой, господи! Ну и мова у вас, шаманов… Теперь переведи.

- Окосана - солнце. Важенка… Пыстрый, как олени-ца… Хатыныны, верхний, на непа.

- Небесная оленица? …Ишь ты, а переведешь, так ничего, красиво. - Она помолчала, затаив дыхание. - Юрко, ты подойди ко мне, не бойся. На вид ты, конечно, ужасный, но, может, и его перевести? На язык осязания. Пощупать, например?

- Чоорон тыала як, - отозвался тот. - Синьгами камлать мешает. Шаман серце крепкий ната, кундал твертый. Айбасы клаз вострый, нюх - у-у-у! Волчий… Чоорон шаман Юрко пропатет.

- Очарованный шаман пропадет? Да кто же тебе такое сказал? Может, наоборот, Юрко? Может, очарованный только и справится с айбасами…

Он подумал и вроде бы вышел из своего угла:

- Окосана мутрый… Как баба Сава…

- Знаешь, что думаю? Может, нам с тобой в Якутию вернуться? Да пожить там полярную ночку? Глядишь, и привыкну. Вот сейчас в темноте - так вроде ничего. И не страшный…

- Тундара хотун як, - решительно заявил Юрко. - Темнота як. Ырыатын арыы! Юрюнг хотун.

- Да как же я с таким тобой в люди выйду? - обреченно спросила Оксана. - Все ведь знают, жених у меня на заработках, скоро с алмазами приедет… А ты вон какой явился. Скажут, и стоило ждать столько лет?.. Ну ее, эту Якутию! Чтоб ее айбасы твои побрали! Чтоб Арсан себе в кириккитте ее засунул! Такого хлопца отправила, а что получила?

Он выслушал гневные ее слова, приблизился неслышно и положил голову на плечо. Оксана вздрогнула, но более от неожиданности, а потом нащупала рукой гладкую широкую плешину на голове.

- Если ты шаман, то значит, умеешь людей лечить? Народными средствами?

- Лютей лечить моку, - отозвался он. - У айбасы отнимать.

- А сам себя можешь?

- Сам себя не моку… Кундал як, ынеркия.

- Я вот тоже, - призналась она. - У себя даже насморк не могу вылечить…

- Насморк и шаман не лечит…

- А ты ничего, мягкий стал, как медвежонок… Слушай, Юрко, а ты меня научи камлать? У меня знаешь сколько кундала за это время накопилось? Ынеркии? А я тебя лечить стану!

Он тяжко вздохнул:

- Юрко шаман плокой… Айбасы не боятся. Камлал, стену стрелял - стоит стена. Айбасы крепко строят…

- Ее китайцы строили. А у них вон стена сколько уже стоит. - Оксана встрепенулась: - Юрко! Это ты куда рукой-то полез?

- Окосана юрюнг курдук!

- Нет, ты погоди. - Она вывернулась. - Мне привыкнуть надо… А давай в хату поднимемся? Чтоб посмотреть на тебя? Что мы в подполе-то сидим?

- Тавай… Темнота плоко, юрюнг як.

Оксана попробовала приподнять люк, но тот не поддался.

- Бабушка нас закрыла…

- Юрко откроет ! - Он подлез горбом под крышку. - Юрко камень потнимал, кимперлит…

И в самом деле - поднапрягся, распрямился и поднял крышку вместе со сталинским диваном, сдвинув махину в сторону.

- Да ты богатырь! - искренне восхитилась Оксана, поднимаясь в хату. - Вот это кундал!

Она вышла за ним из подпола, и тут… ойкнула, попятилась и, оступившись, полетела назад. Послышался грохот, треск и стоны… Юрко склонился над люком:

- Окосана! Окосана! Хотун канул! Польно?

- Ой, больно! Спиной ударилась.

- Хорошо! Упала - хорошо!

- Что хорошего? - чуть не плача, проговорила она. - Девушка чуть не убилась…

- Ай, хорошо! У Окосаны корп вырастет!

- Чему же ты радуешься?!

- У Юрко корп бар, у Окосаны корп бар - не обитно. Люти скажут: корпатые - тва ичига пара…

И прыгнул обратно в подпол…

Глава 10