Мутанты

Сова хотела по привычке что-нибудь поперек сказать, но лишь вздохнула и стала на стол собирать. Тем часом с Украины постучали, Куров выглянул и бросился к двери.

— Доброе утро, — устало проговорила Оксана. — Пустите блудную дочь, Степан Макарыч…

Он засуетился:

— Отчего же блудную? Ты же знаешь, мы со старухой всегда рады!

— А я Юрку изменить хотела, — вдруг призналась она. — Отомстить ему за мои девические годы! Американца ходила очаровывать.

— Вот так с ними и надо, дочка! — одобрила Сова, выходя из своей на дедову половину. — Чтоб знали, в кириккитте их разэтак! А то их ждешь, ждешь как проклятая, они же потом и жениться не хотят! Нос воротят! Ну, и очаровала?

Оксана тоже устало развалилась на диване:

— Да какой-то пугливый оказался… Всю ночь ходил за мной как тень. Так и не подошел.

— Надо было настойчивость проявить, — посоветовала бабка. — Скараулить и на шею ему. Когда парню на шею сядешь, он потом всю жизнь очарованный ходит. И такой кун-дал стоит!

— Я вот и хожу всю жизнь очарованный, — проворчал Куров. — Хоть бы постеснялись при мне свои бабские секреты выдавать…

— А на тебя где сядешь, там и слезешь, — отмахнулась Сова. — Уж какие только чары не насылала! И в девках, можно сказать, осталась.

Дед лишь рукой махнул, не дождавшись завтрака, ушел спать за печку. Сова же к Оксане поближе пересела:

— Дальше-то чего?

— Подкараулила этого Джона, — сонно проговорила та. — Волосы распустила… И к нему — тыала хотун, мол… Он так от меня шарахнулся! Аж упал…

— И что? Верхом бы на него!

— Не успела. Вскочил, ружье подхватил да как дунул! Везде искала потом… Сквозь землю провалился! До этого вроде храбрый был, даже приставал. Что с ним сделалось?

— Он с ружьем за тобой ходил?

— У американцев законы такие, — вздохнула Оксана. — Без револьвера даже спать не ложатся… Может, влюбился? И скромный стал?

— Когда влюбляются, они шустрей становятся. Айбасы просто…

— Юрко вон шустрый. И тоже сбежал… Никому я не нужна!

— Где вот его носит? Третьи петухи откукарекали, злые духи спать улеглись…

Договорить не успела — из России застучали. Сова с Оксаной бросились к двери и обе остановились.

— Не похоже, чтоб Юрко, — предположила бабка. — Он через двери не ходит…

— Кто там? — громко спросила Оксана.

— Открой, сватья, — послышался сдавленный голос Дре-менко. — Помогите…

Сова отворила и отшатнулась. Тарас Опанасович чуть не упал на нее, в последний момент ухватившись за притолоку. Стоял и качался — всклокоченный, глаза сумасшедшие, одет в какое-то заскорузлое, грязное тряпье и при этом еще весь в крови.

— Тату? — кинулась к нему Оксана. — Что это с тобой? Ранен?

Дременко сполз по косяку на порог и блеснул глазами:

— Нет… Я живой… Там! — Он показал на улицу. — Помогите…

Из-за печки высунулся Куров:

— Чего это тут у вас? Пожрать не дали, теперь и спать… — и осекся, увидев Дременко.

— За мной! — скомандовала Сова. — Там помочь кому-то надо.

Они с дедом выбежали на улицу, покружили по двору — никого. И тут заметили на огороде какое-то шевеление. Толстый переводчик вставал, пытался сделать шаг, но тут же падал в картошку, путаясь в высокой ботве. Рядом с ним, разбросав руки, лежало еще одно тело, неподвижное. Куров перевернул его на спину — незнакомый молодой мужик в окровавленной одежде.

— Американец, — признала Сова. — Кажись, наповал его…

— Это мистер Странг! — Переводчик стоял на четвереньках. — Он тяжело ранен! Спасите его!

— А ты?

— Нет… Я просто устал. Помогите ему!

В это время американец очнулся и завращал безумными глазами:

— Рашен мафия! Гэрилла бэнд! Рашен партизенз!

— Ты что, сбесился? — Дед попытался поставить его на ноги. — Какие партизаны?

Сова хотела помочь, но Джон вырвался и затараторил на английском.

— Чего он говорит-то?

— Приказывает не подходить к нему, — объяснил переводчик. — Он — гражданин Соединенных Штатов… Требует консула… Немедленно пригласите ему консула.

— Где же его взять-то? — спросил Куров, хватая раненого под мышки. — Пошли в хату. Будет тебе и консул, и морковка с хреном…

— Рашен мафия! — завопил тот. — Рашен партизенз! Брянский лес! Ковпак!

Переводчик хотел что-то растолковать ему, но Джон уже ничего не слышал и выворачивался из рук.

— Крыша съехала, — определила бабка. — Давай его волоком, тяжелый…

Кое-как они вытащили его с огорода во двор, и тут на крыльце показался Дременко, которого удерживала Оксана.

— В хату его! — прохрипел он. — В хату его, сват. Рану перевязать!

— Тату, тебе надо в постель! — тянула его дочь. — У тебя приступ стенокардии!

— Батько Гуменник за американца убьет! Сказал, сдать в целости и сохранности… Сват, осторожней! Что же вы его, как мешок! Это же настоящий американец!

— Не учи ученого! — огрызнулся Куров. — Будто раненых не таскали… Держи двери!

Верещащего американца с ходу заволокли на крыльцо и встали перевести дух. Переводчик приполз на четвереньках и повалился рядом с шефом.

— Отпустите меня, — он даже в таком состоянии не забывал свою работу, — я свободный гражданин Соединенных Штатов… Русская мафия, партизаны…

— Все, международный конфликт обеспечен! — стонал Тарас Опанасович. — Что будет? Что теперь будет!