Мутанты

Мыкола целил в переносицу, но смазал, шаркнул кулаком по уху и, потеряв равновесие, рухнул на газон. Шурка сейчас же сел на него верхом и стал тузить по загривку:

— Тварь продажная! Рожа хохляцкая! И баба твоя — шалава!

Волков изловчился, ухватил Шурку за волосы, и они покатились кубарем. Поскольку же выпито было изрядно, то драться по-настоящему не получалось: царапались, как женщины, мяли и тискали друг друга, рассыпая форменные пуговицы. И все это под звонкий шаманский бубен. В пылу схватки опрокинули импровизированный стол из картонных коробок, костер разгребли ногами и не могли расцепиться, пока родитель не вытянул их стальным щупом, причем сразу обоих.

— А ну, ша! — рявкнул он. — Чего не поделили? Братья расползлись в разные стороны, но встать уже не

было сил. И все-таки Волков приподнялся и обнаружил, что мутанта возле дотлевающего костра нет. Ему же показалось — секунду назад еще отплясывал…

— Где? — с суетливой надеждой спросил он. — А где шаман?

— Обоих выпорю! — пригрозил отец. — Чуть отвернешься, они как кошка с собакой! Мать вашу… Ну-ка встали и помирились!

— Колька сговаривал шамана этого поймать, — пожаловался Шурка. — И американцам продать, шкура…

Старший Волков посмотрел на одного, на другого и покачал головой:

— Нет, надо было за ноги и об угол. Обоих… Вы в кого такие уродились?

— Бать, а куда шаман пошел? — все еще суетился Мыко-ла. — Только что был… Бать?

— Ладно, хрен с вами. — Божий таможенник прихватил остаточек в бутылке и покосился на башню. — Пошли отсюда скорей, смываться надо. Сейчас начнется.

— Что начнется?

— Третьи петухи закричат! Вон уже айбасы разбегаются!

— Это кто такие?

— Да черти, злые духи. Ишь, улепетывают, только пятки сверкают!

— Бать, ты чего? — забеспокоился Вовченко. — Какие черти? Где?

— Вон, вон же бегут! — Родитель тыкал пальцем в темноту. — Слепые, что ли? Ага, припалил вам шаман задницу!

— Мы тебе больше не нальем, — сурово сказал Мыко-ла. — Если тебе черти чудятся…

— Ничего ты еще не понимаешь! Черти чудятся с похмелья. А если в выпившем состоянии, то, значит, реальные…

Тут и в самом деле где-то в селе заорал хрипатый, хулиганистый петух-запевала, и старший Волков замахнулся щупом:

— Чего разлеглись? Бегом отсюда! Слыхали? Это третьи! Ну-ка оба рысью!

— При чем здесь петухи, батя? — попытался урезонить его Шурка, вставая на четвереньки. — Пусть себе кричат…

— Остолопы! Сейчас стена рухнет! Вместе с вашей таможней! Помпея начнется, мать вашу!

Сыновья приподнялись, будто медвежата, и огляделись, задирая головы на башню.

— С чего это она рухнет?

— А с того, что шаман сегодня Арсана Дуолайю подстрелил! Злого духа кончил! Да я и сам чую — будущее пылью и дымом пахнет!

И в самом деле — под ногами явственно ощутился толчок земной коры, а потом ее головокружительное колебание…

Партизанская чета вернулась с операции под утро. Осторожно отомкнули дверь, прошли на цыпочках, однако в хате было пусто. И тут сквозь открытый люк подпола послышались характерные шорохи и вроде бы звуки поцелуев. Сова стала теснить деда к выходу, но уже за порогом любопытство взяло верх. Прокравшись к люку, бабка навострила ухо, и в это время снизу послышалось блеянье козы:

— Бэ-э-э-э!

А ей в ответ козел мерзким таким голосом:

— Бя-я-я-я!

Дед не выдержал и тоже вернулся.

— Ну чего там у них? — шепчет. — Склеилось?

Бабка же только пальцем указывает в подпол и слова вымолвить не может: верно, подумала, внук с Оксаной в козлов оборотились. Куров заглянул и сразу все понял.

— Через козлятник сбежали. Ну правильно, чего им, всю жизнь в подполе сидеть? Пошли воздухом подышать, вон какая ночка стоит…

Сова соображала быстро, зная пристрастие деда ходы рыть, и не хотела показывать ему испуга.

— Я думаю, кто у меня козу выдаивает? — проговорила ворчливо и устало развалилась на диване. — Притомилась…

— Сейчас произведем разбор полетов, — строго заявил Куров. — Опять у тебя вожжа под хвостом была на операции.

— Вожжи держать не умеешь! — съязвила Сова. — Потому и попадает.

— Твоих капризов этих чтоб больше не повторялось! Далее, ты почему раскуковалась, когда я на башню залез?

— Сигнал подавала! Вовченко Мыколу ходил приглашать.

— Да ведь кукушки-то давно не кукуют!

— А мне что-то так покуковать захотелось, — блаженно вымолвила Сова, — прямо не могу…

— А если б привлекла внимание?

— Ой, а сам-то что? Соловьем залился на нейтральной полосе!

— В следующий раз совой гыркни, я пойму.

Сова вдруг встрепенулась, кинулась к выбитому окну, отвернула занавеску, а там отвинченная решетка настежь!

— Это как называется?!

— Должно, не склеилось у них, — заключил Куров. — Один сквозь землю провалился, другая в окно улетела, в тун-

дару их…

Благостное настроение у бабки вмиг улетучилось:

— Как женщина женщину Оксанку я понимаю…

— Что ты там понимаешь?

— Да кое-что еще понимаю!

— Ладно, давай перекусим, вздремнем, — предложил дед, завинчивая решетку на окне, — да пойдем наблюдать, чего мы там с тобой нашаманили. Ох, побегут айбасы!