Мутанты. Время собирать камни.

Заметив, как побледнев, и сжав кулаки, Виктор начал медленно подниматься из-за стола, Сеня Резаный поперхнулся словами и попятился к дверям…

…Ах, какой удивительно тёплой выдалась в Москве вторая декада сентября девяносто второго года! Яркое солнце светило над головами сотен людей, медленно бредущих по широкой аллее от церкви Богоматери, где отпевали покойницу, по направлению к Леоновскому кладбищу.

Крепкие парни несли на своих плечах усыпанный цветами гроб. Женщины, многие из которых, не могли сдержать слёз, бросали под ноги, медленно бредущей траурной процессии красные гвоздики, которые, падая на асфальт, казались пятнами пролитой крови, а над широкой аллеей, над непокрытыми головами медленно бредущих за гробами людей, вздыхала и рыдала медь духового оркестра. Гроб опустили в могилу, вновь заиграл оркестр, зарыдали в голос женщины и, вдруг, неизвестно откуда, набежали тучи, небо быстро потемнело, и пошёл дождь. Видимо и природа в эти секунды решила пролить слёзы скорби вместе со всеми, пришедшими проводить в последний путь безвинно убитую, молодую женщину.

— Прости, любимая, что не смог уберечь тебя. Прости, что обманул тебя, обещая счастливую и долгую жизнь, — тихо сказал Виктор, не сводя глаз с усыпанного цветами могильного холмика, под которым покоились Лена. — А твоих убийц я найду и жестоко накажу их. Клянусь тебе в этом…

…Ровно через два года диктор новостного канала Центрального телевидения России, бесстрастным голосом поведала миру: «Сегодня, тринадцатого сентября девяносто четвёртого года, в 19–05, у дома номер сорок шесть, по третьей Тверской-Ямской улице, взорвался «Мерседес 600», в котором находился Сергей Иванович Тимофеев, более известный, как «Сильвестр» — руководитель Орехово-Медведковской криминальной группировки».

— Виктор, мне не нравится твоё настроение. У тебя пропал блеск в глазах.

— А от чего им сверкать? Вся ваша идея — покончить с преступностью в Москве, это идея фикс. Утопия. Неужели руководство вашего секретного отдела ещё не поняла это? Я уже почти год двумя ложками хлебаю это дерьмо, а оно не уменьшается, а наоборот, каждый день увеличивается в геометрической прогрессии. В Америке убили Цезаря, здесь — Лютого, убили мою беременную жену, а сколько уже убито молодых парней и сколько ещё будет загублено жизней. Этот беспредел не остановить…

— Ну, это мы ещё посмотрим, — недовольным голосом возразил полковник. — Ты же знаешь — на войне, как на войне…

— Посмотрите, только без меня. Я выхожу из игры.

— Виктор, идёт война, и ты не имеешь права дезертировать с линии огня. Неужели ты думаешь, что тебе позволят выйти из игры и провалить важное государственное мероприятие, в которое вложено столько трудов? Мой тебе совет — подумай хорошенько, прежде чем принимать поспешное решение. От нас просто так не уходят.

— Товарищ полковник, вы мне угрожаете? — переходя на официальный тон, спросил Виктор.

— Нет, я тебя предупреждаю о возможных последствиях. Подумай хорошенько и не пори горячку. У нас работают профессионалы, и мне бы не хотелось, чтобы у тебя возникли проблемы. Может возникнуть такая ситуация, что ни только я, но даже генерал Уфимцев не сможет тебе помочь. Честь имею, — сказал полковник, и козырнув, направился к двери.

— Честь имею, — сказал Виктор, провожая взглядом удаляющуюся фигуру своего боевого командира и друга…

…Виктор в одиночестве сидел за столиком в ресторане, и пил водку. Рюмку за рюмкой. Почти не закусывая.

— Ужас! Я давно наблюдаю за вами. Вы уже допиваете графин водки. Так, ведь, и умереть можно! — раздался женский голос. — Я знаю, что русские мужчины много пьют, но чтобы так! Обычно в ресторан приходят веселиться, а ваше лицо печальное. У вас неприятности?

— Дёргай отсюда, шалава, — не поднимая глаз от стола, буркнул Виктор.

— Я не проститутка, — обиделась женщина.

— Тогда, чего тебе надо от меня? — посмотрев хмурым взглядом на стоявшую рядом с его столиком женщину, спросил Виктор.

— Ничего мне не надо. Просто…мне показалось, что вам плохо одному.

— Да, мне плохо. Девять дней назад убили мою жену.

— Примите мои соболезнования. Я знаю некоторые русские традиции — налейте и мне водку, я тоже буду поминать вашу жену, — сказала женщина.

Виктор молча налил себе, наполнил водкой ещё одну рюмку…

— Я руковожу еврейским агентством «Сохнут» на территории России, — первой нарушила затянувшуюся паузу женщина. — Через месяц заканчивается моя каденция, и я улетаю домой.

— Вы живёте в Израиле? — спросил Виктор, и посмотрел на женщину уже более внимательным и, явно заинтересованным взглядом.

— Да, я израильтянка.

— И чем занимается ваше агентство? Если это не секрет?

— Я, совместно с консульством государства Израиль, занимаюсь оформлением документов российским евреям для возвращения их на историческую родину.

— Репатриацией?

— У вас это называется — репатриация, а у нас — возвращение на родину.

— Меня зовут Виктор.

— Очень приятно. Ваше имя созвучно еврейскому имени — Авигдор. А меня зовут Далия. Вы не хотели бы уехать в Израиль?

— Я не еврей. Кто меня туда пустит?