Мутация. Начало

Лютеранское кладбище представляло собой печальное зрелище. Еще неделю назад это был плотный зеленый массив из вековых кленов и тополей. Теперь же он превратилось в обгоревший лесоповал. Пострадал и дом, стоявший ближе к некрополю. Часть стены с дальней от нас стороны обвалилась. Весь двор был усыпан ветками, кирпичами, кусками кровли и всяким другим мусором, нанесенным ударной волной. Наш дом не остался в стороне. Его бледно-зеленая облицовка местами обвалилась. А большинство окон лишилось стекол. Хорошо хоть стены остались целыми, и нигде не случилось пожара. Потому что дом, что ближе к кладбищу наполовину выгорел.

Мы вернулись в парадную. Я поднялся на четвертый этаж и закурил, выпустив дым в открытое окно. Василий, Ильгиз и дядя Федор стояли, обступив меня со всех сторон, как новогоднюю елку. Один Васюта отправился отдыхать. Прогулки еще давались ему тяжело.

— Как ты их видишь? — спросил Василий.

Я примерно описал, что вижу. Как все это выглядит. Мой короткий рассказ оказался скомканным и сбивчивым, потому что я сам ни черта еще не понимал.

— Если все, как ты говоришь, то нам с тобой очень повезло, — отметил дядя Федор. — Настолько, что мы сами, пока, не в силах оценить этот дар по достоинству. Но, есть один момент, который мы должны все учитывать.

Мы все вопросительно уставились на старого полковника.

— Наш Данила теперь мутант, — сказал он и засмеялся.

Я не разделял его радости, но понимал, что он прав. Я мутант. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь с этим свыкнуться.

— А нас — людей, ты так же видишь? — спросил Василий.

— Так же, как и раньше — только глазами.

— Жаль. Нам бы не помешал такой «радар», чтобы заранее узнавать, когда приедут те бандиты.

При этих словах дядя Федор поморщился. Соседство с людьми на пикапе ему не нравилось, и причины такого отношения были вполне очевидны: теперь придется с кем-то еще делить кормовую базу. А это всегда неприятно и до крайности опасно.

Капитан сидел за рулем пикапа, ожидая отмашки. Сегодня с утра Барабас запланировал рейд, от которого ожидалось что-то такое, чего самому Капитану было не понять. «Поход за цыпами» — эти слова ни о чем ему не говорили. Как и воодушевление его новых боевых товарищей.

Как громко сказано — товарищей! Они не были ему близки. Когда-то таких граждан он ловил и доставлял в отдел, не взирая на имена и связи. Часто после этого он получал нагоняй от начальства и всякий раз понимал, что очередное звание отодвигается на неопределенное время. Но ничего с собой поделать не мог. Одно дело, когда преступник ведет себя ровно и не кичится знакомствами, и совсем другое, когда какой-нибудь прыщ, распускает пальцы веером и пытается показать тебе, насколько ты ничтожен, в сравнении с ним. Капитан, за годы службы, таких пальцев обломал множество.

А теперь он был у бандитов на побегушках. Да, да, мент прислуживал криминальным элементам. Выполнял все, что они скажут. Не нова картина, правда?

Старшего бандита прозвали Барабасом за длинную черную бороду и грубый голос. А еще он любил детей. Предпочтительно, девочек-подростков…

Капитан смотрел, как команда Барабаса приближается. Четыре человека, считая главаря. Идут, смеются, обсуждают что-то веселое. Словно на пикник собрались.

После кровавой ночи, когда военные зализывали раны и собирали оружие павших бойцов, прошла неделя. Уже давно успела осесть пыль от большой бомбардировки. Остров затих. Все вокруг замерло. Вот и манит теперь безжизненный город всяких падальщиков.

Весь опасный период банда сидела тихо, заныкавшись на территории Балтийского завода. Там же находились и все «рабочие пчелы» — люди, которых бандиты спасали под видом добровольной помощи. Мужчины, женщины, подростки. Были и семейные. Барабас утверждал, что у семейных больше стимул работать хорошо. Потому, что ни один родитель не захочет видеть, как голодает или болеет его дитя. Хотя теперь такое явление, как родственники, стало крайне редким.

За время псевдоэвакуации бандитам удалось притащить на территорию завода не меньше сотни таких «пчел». Они ютились в одном из цехов, питаясь отбросами. Некоторые пытались возмущаться из-за такого обращения, но у Барабаса было припасено несколько способов убеждения недовольных. Прилюдное изнасилование творит чудеса, резко увеличивая градус общественной сговорчивости. И не важно, мужчина ты или женщина, в банде Барабаса были отморозки, которых устраивали оба пола.

И народ сидел тихо, вставая утром и вечером за порцией баланды. Пока в городе творился беспредел мутантов и не долгое противостояние им военных, Барабас был вынужден кормить всех оборванцев задарма. Он называл это инвестициями в лучшее будущее. Он верил, что в скором времени все утихнет. Иссякнут либо вояки, либо мутанты. А, скорее всего, обе эти стороны. И тогда можно будет начать развиваться.