Мутация. Начало

— Вы не сидите на месте, что-то делаете для выживания и у вас есть вполне четкий план. — Продолжил он, зыркнув на дядю Федора. — Если то, о чем мне поведал товарищ полковник — не пустой треп, то у вас есть шанс выжить. В то время, как армейские прожирают свои запасы и расходуют патроны впустую, вы крутитесь. Ищите, планируете и решаете задачи.

— Майор, ты сегодня об это подумал? — спросил дядя Федор, сделав акцент на слове «сегодня».

— Нет, сегодня я принял окончательное решение, для которого у меня есть пара веских причин. — Ответил майор. — Одна из них — предстоящая операция по зачистке пустых территорий. Считаю это самоубийством. Старая бронетехника для нашего руководства стала вдруг неуязвимой и всесильной. Хотя это не так. Я своими глазами видел, как сразу два ящера напали на БТР. Они четко знали его слабые места, что для меня стало полным шоком.

Он замолчал, отпил из кружки кофе и прокашлялся. Мы же смотрели на него затаив дыхание.

— Они подкрались тихо, никто и не заметил. Двое сидели на броне и курили. Они погибли, как не трудно догадаться. Те, кто был внутри, успели запереться. Им повезло. Они попытались отстреливаться, но в кого ты будешь стрелять, когда враг вне досягаемости оружия? Когда поняли, что связь не работает… Помните, как рации шипят, когда вокруг много мутантов? Вот и тогда всего лишь два ящера заглушили эфир. Представляете, что это за твари?! А когда мехвод тронулся, они поочередно разорвали все восемь колес! Своими когтями располосовали так, что ни какая автоподкачка не помогла! Машина просто села на брюхо. А ящеры сразу слиняли в кусты, сообразив, что остальных им не достать. Вот такие это мутанты. С каждым днем они все сильнее и умнее.

— Но все равно, в гарнизоне вы были бы под защитой военных. — Возразил дядя Федор. — Какими бы идиотами они ни были, а брони и стволов у них больше, чем у нас.

Майор не смутился, он еще раз отхлебнул из кружки, а потом с нарочито бодрой улыбкой хлопнул себя по коленям и встал.

— Что-то подымить захотелось, угостите сигареткой, если не жалко.

Мы с дядей Федором переглянулись и тоже встали.

— В машине еще одну сумку надо забрать, — фальшиво хохотнул майор. — Вот память моя дырявая!

Мы спустились вниз. На улице закурили. Майор сильно затянулся и сразу закашлялся. Потом он и впрямь взял с переднего сиденья увесистую сумку. Что-то внутри тихо стукалось с характерным металлическим звуком.

— Тут ваше имущество и кое-что еще, — сообщил майор, протягивая сумку мне. — Верно ты меня, полковник, просчитал. Надавил на гнилуху, совесть потеребил. Я их вчера хотел привезти, да дела не пускали.

Увесистая — слабо сказано. Сумка была по-настоящему тяжелой. И довольно большой.

— Майор, теперь можешь раскрыть все карты, — предложил дядя Федор.

Патрульный затянулся и вновь выкашлял густой дым.

— Я заболел, — сказал он, когда приступ кашля отпустил. — Сегодня утром обнаружил изменения. Вначале пятно, а теперь весь живот и спина в этом дерьме. Думаю, мне осталось не больше суток. Хорошо, хоть озноба почти нет. Так что вот.

Мы помолчали. Я сразу закурил вторую сигарету.

— После моей смерти, Лену отправят в один из этих ужасных отстойников. Никто ей заниматься не будет. А вы будете, я точно знаю. Поэтому и приехал. И Катя со мной приехала. Присмотрит за дочерью. У нас с ней ничего не было…

Он замялся, как школьник. Даже покраснел. Но сразу взял себя в руки и продолжил:

— Я не верю нашему командованию. Вместо того, чтобы запросить взвод ТОЗ-ов, которые за пять минут выжгли бы все живое на критических участках термобарическими зарядами, эти придурки решили устроить войнушку.

— Где взять эти ТОЗ-ы? — с сомнением покачал головой дядя Федор. — Это по телевизору все хорошо. На деле, весь арсенал раскидан по стране и в горячих точках зарубежом. Хотя твоя мысль мне понятна. Я и сам об этом думал. У нас полно осталось всяких РСЗО. Эти машинки тоже могут навести шороху. В свое время мы частенько их использовали по зеленке и всяким горным участкам. И авиация может помочь.

— В авиации осталось полтора пилота. Там все совсем кисло. Новых летчиков брать неоткуда. Не посадишь же пацанов за штурвал?

Тут грех было не согласиться. Все так. Армия сама собой выродилась. Причем, с катастрофической скоростью.

— Сегодняшняя ночь будет для меня последней, — глухо, но без трагизма сказал майор. — Сейчас я пойду, попрощаюсь с дочерью, а потом уеду.

— Зачем тебе это? — спросил дядя Федор. — Последние часы мог бы провести с ребенком.

— Мне каждая минута рядом с ней, что ножом по сердцу. Боюсь, что мужество меня оставит. А так погибну в бою, как положено. Может и для нее моя заслуга в помощь будет. Заодно и выблядков этих мерзких покрошу, сколько смогу. — Он хлопнул широкой ладонью по подсумкам на груди.

Курить больше не хотелось. Да и оглядываться надоело. Ночи сейчас хоть и белые, но это не день. В сумерках теперь каждая тень пугала.