Муцянь

Дуаньцзиньский пустырь, на который они вышли через четверть часа пути, был безрадостным местом. Невозделанная каменно-глинистая почва растрескалась от солнца, чахлая поросль неизвестного кустарника уныло шелестела на ветру в унисон с иссушенной, объеденной ослами травой. Даже Сяоцинь не смог определить, что это за растения.

– Лучше бы нам эту пустошь пройти поскорее… – начал Сяоцинь.

И вот тут появились разбойники, не меньше дюжины верховых, с гиканьем окружили их. Поверх Чэнь Ло упала верёвочная петля, стянула ему руки, разбойник понукнул лошадь, потащил пленника следом. Другой верховой ухватил Сяоциня за шиворот. Мальчишка верещал, как подранок, брыкался и лягался, но разбойник закинул его поперёк седла и вознаградил за сопротивление увесистым шлепком по мягкому месту, а потом ещё и подзатыльником. Чэнь Ло было не до него – самому не упасть бы, не то протащат по земле волокушей, – он просто пытался удержаться на ногах и бежать наравне с лошадью.

Разбойники пели песню на местном диалекте, за топотом лошадиных копыт и гиканьем Чэнь Ло мог разобрать лишь: «Славные молодцы Дуаньцзиньской пустоши».

Чэнь Ло они были знакомы: бандитские рожи «славных молодцев» красовались на розыскных листах в Мяньчжао и Чанцзяне.

31 Расхрабрившаяся мышь и тигру даст отпор

Разбойничье логово оказалось в ближайшем леске – выстроенный из толстых брёвен дом, скорее похожий на амбар, чем на обитаемое жилище, обнесённый высоким частоколом, за которым оказался просторный двор со стойлами для лошадей, тренировочное поле с соломенными чучелами, кузня, где чинили сломанное в набегах оружие. Под навесами были разведены костры, на которых готовили еду.

Едва натяжение верёвки ослабло, Чэнь Ло сбросил её с себя и встал в оборонительную позицию, за шиворот подняв с земли Сяоциня, которого разбойник небрежно свалил с лошади, как куль. Чэнь Ло трусом не был и мог за себя постоять, но разбойников было не меньше трёх дюжин. Они взяли пленников в плотное кольцо и обсуждали, что с ними делать. Улов оказался небогат: они порылись в аптекарских коробах, но ничего ценного не нашли. Кошели с обломками серебряных слитков их не впечатлили. О золотом пёрышке речь не шла, и Чэнь Ло понял, что Сяоциню как-то удалось припрятать своё сокровище. Карта Чжунхуа тоже их внимания не удостоилась, они её отбросили к выпотрошенным коробам.

– Старший белоручка, к работе непригоден. Мелкого можно продать в вацзы[28], – говорили они. – Надо посмотреть только, смазливый ли.

Разбойника, который потянулся, чтобы сорвать мяньшу с лица мальчишки, Чэнь Ло оттолкнул и сказал грубо:

– Руки прочь!

– Хорохорится ещё, белоручка, – сплюнул разбойник и решил проучить Чэнь Ло, познакомив его зубы со своим кулаком, но вместо этого сам свёл знакомство с его сапогом.

Чэнь Ло пнул разбойника в живот и за голову прижал Сяоциня к своему боку:

– Я младшего брата в обиду не дам.

– Ах ты сучий сын! – вскипел разбойник и выхватил нож.

– Уймись, – велел главарь, которого разбойники называли почтительно «старшой Да Гэ», грузный мужчина с красным, как у дверного бога[29], лицом. – Это всего лишь два мальчишки. Попортишь товар – вычту из твоей доли.

Чэнь Ло почувствовал, как внутри разливается гнев – и на разбойников, и на себя. Сяоцинь – его спаситель. Неужели он ничего не сможет сделать, чтобы уберечь мальчишку от позорной участи? О себе он не особенно волновался: у него по венам яд вместо крови течёт, хуже уже не будет.

Главарь разбойников пригляделся и потёр глаза. На какой-то момент ему показалось, что фигура Чэнь Ло окуталась тёмной дымкой. Но видение тут же рассеялось, и Да Гэ решил, что виной тому выпивка: допился до того, что в глазах двоится!

Чэнь Ло роздал ещё несколько пинков, лихорадочно размышляя, как спастись, ведь он был безоружен. Разбойники сжимали кольцо, похохатывая, они легко могли убить его или, повалив на землю, запинать. Но сопротивление пленника казалось им мышиной возней, и они ею забавлялись.

– Пошевеливайтесь, – прикрикнул Да Гэ на разбойников, – схватите их и бросьте в яму.

Чэнь Ло заметил, что главарь при разговоре вертит в пальцах игральные кости, а среди разбойников есть человек с характерным для лучников прищуром. Это навело его на одну мысль.

– Эй, – сказал он, по-прежнему не подпуская к себе разбойников, – дагэ или как тебя там? Вы себе сильно польстили, назвавшись «славными молодцами». Велика победа – всем скопом на двух мальчишек налететь. Белоручкой меня назвали? Я бы этими руками любого из вас в честной схватке уделал!

– Что ты делаешь? – зашипел на него Сяоцинь. – Станешь кулаками махать – кровь разгонится.

Чэнь Ло только хмыкнул и с вызовом продолжал смотреть на главаря. Да Гэ на провокацию не поддался:

– Тигр с мышью не тягается.

– Что, струсил? – покривил губы Чэнь Ло в такой гадкой ухмылке, что разбойники взъярились.

– Жить надоело? Никто ещё не обвинял славных молодцев Дуаньцзиньской пустоши в трусости!