Муцянь

Ещё через несколько часов и встреченных обо пустоши наконец-то стали походить на пустыню: песка стало больше, лошади тяжело переставляли копыта, завязая в нём, и фыркали. Людям тоже стало труднее идти. Погонщики были к такому привычны, а вот Чэнь Ло волочил увязающие в песке ноги, пока не приноровился и не подстроился к движению песков. Полагая, что Сяоциню придётся несладко, он собирался предложить ему сесть в повозку, но кипучей энергии мальчишки можно было только позавидовать. Он носился, как пчелой ужаленный, всё-то ему было интересно. На редкие растения, попадающиеся по дороге, он тоже отвлекался, и Чэнь Ло, ругаясь, вынужден был притаскивать его за шиворот обратно к каравану. Занятый этим, он едва замечал попутчиков.

Чиновник ехал верхом и всю дорогу ссорился с сыном. Тот был из тех молодых господ, чьи пальцы не только воды не знали, но даже и в носу не ковырялись, и так и норовил ехать впереди, рядом с верховыми погонщиками, которые его явно интересовали больше отцовских наставлений.

– Сю Дуань! – рявкнул чиновник, исчерпав аргументы, и сделал это так громко, что все на них посмотрели, даже Чэнь Ло, который был в этот момент страшно занят попыткой отобрать у Сяоциня какую-то многоногую тварь, которой не посчастливилось попасться мальчишке на глаза.

Сын чиновника и ухом не повёл, а вот занавески в повозке шелохнулись, раздвинулись немного, и кто-то глянул на происходящее одним глазком. Чья-то рука тут же задёрнула занавеску, но спустя немного времени занавески вновь шелохнулись и уже несколько глаз приникли к щели, вот только глядели они не на ссору, а на Чэнь Ло, который шёл как раз по эту сторону повозки.

Чэнь Ло этого не видел, а вот чиновник заметил и, рассердившись ещё больше, придержал лошадь, чтобы повозка его нагнала, и рукоятью кнута ударил плашмя по занавеске. Послышались женские визги, занавеска опустилась. Чиновник удовлетворённо кивнул, но стоило ему отъехать – занавески вновь шелохнулись и раздвинулись, чтобы глаза могли удовлетворить любопытство.

Чиновник побагровел от гнева, дёрнул поводья и остановил лошадь так, чтобы преградить Чэнь Ло путь. Тот с искренним недоумением поднял на него глаза и слушал, как чиновник выбранил его за то, что он обольщает чужих жён. На этот раз дёрнувшуюся занавеску повозки Чэнь Ло заметил и сообразил, что произошло: жёны и наложницы чиновника подглядывали за ним из повозки, потому что он хорош собой, на него нельзя не заглядеться, да и по сравнению с чиновником даже Ято за писаного красавца сойдёт, так что женщин можно понять… Чэнь Ло досадливо мотнул головой: мысли завели его не туда.

– Я на чужих женщин не гляжу, – сказал Чэнь Ло, беря Сяоциня за шиворот и выставляя перед собой, – мне и вот этого хватает.

Он имел в виду, что приглядывать за мальчишкой – та ещё работёнка. Чиновник отчего-то покривился, сплюнул на землю, но отъехал явно успокоенный, и за занавесками перестали шуршать, зато зашушукались. Сын чиновника, наоборот, отчего-то заинтересовался Чэнь Ло и попытался привлечь его внимание и заговорить с ним. Ято хохотнул, но во взгляде его мелькнуло пренебрежение.

– Да что с ними такое? – недовольно сказал Чэнь Ло.

– Наш Сю Дуань решил, что ты Дуань Сю[59], – ответил Ято.

– Что? – не понял Чэнь Ло, но после минуты размышлений вспыхнул и гневно воззрился на наёмника: – Что?!

– Так ты с ним… – кивком указал на Сяоциня Ято.

– Нет! – разгневанно рявкнул Чэнь Ло.

– Странно, – удивился Ято, – а сказал так, что…

Чэнь Ло понял, что его слова приняли за недвусмысленный намёк, но признаваться в том, что допустил оплошность случайно, было ниже его достоинства, поэтому он буркнул:

– Уж лучше пусть думают, что я отрезаю чужие рукава, чем обольщаю чужих жён, тогда не проснусь на стоянке с выпущенными кишками. Ты видел, как этот чиновник на меня глянул?

– А, вот как… – казалось, с разочарованием протянул Ято. – Но что ты будешь с этим Дуань Сю делать?

– Ничего. Игнорировать, – решительно сказал Чэнь Ло.

Когда свечерело, караван остановился. Гао Сян объяснил тем, кто шёл с ними впервые, что по ночам в пустыне опасно: можно сбиться с пути и замёрзнуть насмерть, бывало такое с неопытными путниками.

– А по звёздам идти? – спросил Сяоцинь.

Караванщик покачал головой:

– Кто знает, какие звёзды настоящие, а какие – мираж?

Люди устали за день, поэтому нисколько не возражали. Повозки расположили полукругом, внутри полукольца зажгли костры. Чэнь Ло, Сяоцинь и Ято сели у одного из костров, вернее, наёмник к ним без спросу присоседился.

Сю Дуань, как и предрекал Ято, крутился поблизости, но Чэнь Ло на него даже не глядел, и сын чиновника с разочарованным видом отошёл, но скоро утешился – сговорился с одним из погонщиков и скрылся в крайней повозке. Вскоре оттуда стали доноситься такие разнузданные звуки, что Чэнь Ло тут же закрыл Сяоциню ладонями уши.

– Ты что? – возмутился мальчишка.

– Рано тебе ещё такое слушать, – отрезал Чэнь Ло.

Сяоцинь всё-таки извернулся и сбросил руки Чэнь Ло, но и нескольких секунд хватило, чтобы он залился краской и… полез зажимать уши Чэнь Ло.