Муза винодела

— Мне не нужно предложение, продиктованное исключительно твоим чувством долга. Я не хочу выходить за тебя замуж. Для брака нужна любовь. Дружба. Доверие. А между нами ничего такого нет. — Она очень надеялась, что это временно. — Я предлагаю более простые отношения: ты даешь мне то, что я хочу, а я даю тебе то, что хочешь ты.

— Так чего ты хочешь от меня?

— Немного твоего внимания в течение дня, — она бросила на него быстрый взгляд, — и твою постель каждую ночь.

— Ну… — медленно проговорил Рафаэль, — это вполне выполнимо. — Его взгляд не отрывался от нее. — А что ты можешь дать мне?

— Я знаю, что такое политика, Рафаэль. И очень хорошо знаю жестокие законы большого бизнеса. Воспользуйся моим опытом, когда столкнешься с государственным аппаратом Мараси и нервными чиновниками.

Симона не стала говорить, что поступила бы так в любом случае, потому что любит его. Он бы ей не поверил. Сейчас. Но со временем ему придется поверить. У него просто не останется другого выхода. И тогда она заставит Рафаэля влюбиться в нее. И все сразу станет на свои места.

Рим не был построен за один день, следует класть кирпичик за кирпичиком.

— Я не предполагала, что ты всю дорогу будешь обращаться со мной как с капризной принцессой или с куклой из папье-маше, готовой рассыпаться от дуновения ветерка. Клянусь, я сойду с ума, если ты и дальше будешь так продолжать.

— Виноват. — Рафаэль улыбнулся — короткий проблеск солнца в пасмурный день. — А какой принцессой ты хотела бы быть?

Она наградила его нежнейшей улыбкой:

— Твоей.

* * *

Они прибыли в замок около четырех. Солнце скоро исчезло за скалистым склоном, наполнив долину густыми тенями.

Рафаэль надеялся, что Симоне понравится здесь. Они не обсуждали долговременные планы, собираясь всего лишь пожить вместе в Мараси. Главным образом потому, что Рафаэль и сам не знал, что готовит ему будущее и захочет ли он стать наследником престола. А теперь ко всему прочему добавились еще и постоянные мысли о Симоне, усложнив и без того непростую ситуацию.

Но по крайней мере, она здесь, и это главное. Правда, не любя его, не желая выйти за него замуж. Ее интересует только его постель.

Рафаэль подъехал к воротам из толстого бруса, скрепленного металлическими пластинами. Управляемые электроникой створки бесшумно разошлись в стороны, пропуская их внутрь, и так же бесшумно закрылись за ними. На стенах имелись бастионы и проходы поверху. Рафаэль уже знал, что, когда Этьен бывал в замке, на бастионах дежурила охрана.

Конечно, у такой жизни были свои минусы. Но о многом можно забыть, если ты, просыпаясь утром, видишь перед собой изумительной красоты долину, над которой парят только орлы.

— В детстве этот замок казался мне менее мрачным, — пробормотала Симона.

— Внутри все совсем по-другому. — Раф остановил машину возле портика и заглушил мотор.

— Тебе нравится здесь? — поинтересовалась она, бросив на него оценивающий взгляд. — Эта уединенность. Эти прочные стены. Это обжигающее солнце.

— Не знаю. Но я уже скучаю без восходов, которые могу наблюдать прямо оттуда. — Он показал на широкий балкон своей спальни.

Стоило ей только открыть дверцу, как Руби кувырком выкатилась из машины. Симона последовала за ней. Она посмотрела сначала на балкон, а затем повернулась к распростертой под ними долине.

— Я понимаю почему, — сказала она тихо.

— Что касается слуг, то здесь есть экономка. Она еще и готовит. Потом уборщики, главный садовник со своей командой. А еще охрана… — начал рассказывать Рафаэль, когда высокие двери открылись и к ним вышла суровая угловатая женщина. — А это Роза, — тут же представил он, — наша экономка. Она говорит на французском, английском, испанском, а также на местном диалекте и презирает мою нелюбовь к церемониям.

Коротко кивнув, Роза пригласила их внутрь, подальше от жаркого солнца, и предложила перекусить, как только они освежатся после долгой дороги. Симона с энтузиазмом согласилась.

Но когда Роза хотела показать Симоне ее комнаты, та улыбнулась и посоветовала использовать их в том случае, если она выгонит Рафаэля из его постели и ему нужно будет где-нибудь переночевать. А пока Симона милостиво разрешает ему спать в его собственной комнате вместе с ней и Руби.

Экономка уставилась на нее. Симона выдержала ее взгляд, властно приподняв одну бровь. Роза наклонила голову, но Рафаэль успел заметить мелькнувшую на ее губах улыбку. Да, несомненно, она одобрила заявление Симоны.

Можно подумать, Руби специально выбрала этот момент, чтобы сделать на сверкающем мраморном полу лужу.

Роза моргнула. Симона подавила вздох.

— Ну ладно, — сказала она. — Руби будет спать там, где обычно спят все щенки. Что же касается меня — никаких гостевых комнат. — Она взглянула на Рафаэля. — Я сплю вместе с ним.

Рафаэль ощутил странное облегчение и разрешил себе улыбнуться.

Обе женщины молча смотрели на него.

— Вы заметили? — прошептала Роза. — Словно солнце взошло.

— Посмотрели бы вы на него в детстве. Его улыбка могла греть весь день.

Но тут Рафаэль вспомнил о своих обязанностях.