Муза винодела

— Симона беременна, — сообщил он экономке. — Вы не могли бы соответственным образом изменить для нее меню?

Роза смерила взглядом стройную фигурку Симоны:

— Конечно. У нас есть продукты, которые вполне подходят женщине в таком положении, но есть и такие, которые ей есть не следует.

Симона усмехнулась:

— О тех, что вредны, лучше не упоминать. Как только вы скажете, что я не должна есть то-то и то-то, мне сразу же захочется этого.

Роза понимающе улыбнулась:

— Пойдемте со мной на кухню. Там мы обсудим ваши предпочтения. — Она доверительно наклонилась к Симоне. — Этот ангел вообще не имеет никаких предпочтений. Он ест все! Представляете?

— Это непростительно, — возмутилась Симона, как истинная француженка. — Да, кстати, Раф, Этьен знает, что ты станешь отцом?

— Э…

— Одолжи-ка мне на минутку свой телефон.

Раф молча протянул ей мобильник. Симона пролистала телефонную книжку, нашла нужный номер и нажала кнопку вызова.

— Ваше величество, это Симона Дювалье. Да, мы только что прибыли. Доехали хорошо. Несколько раз останавливались, чтобы полюбоваться видами. — Симона достала из сумочки блокнот, нацарапала несколько слов и показала Розе. Там было написано: «Обед для троих в восемь».

Роза с готовностью кивнула.

Рафаэль равнодушно пожал плечами. Он восхищался Этьеном-правителем, но король не пользовался его уважением как отец. Стараясь наладить отношения с сыном, Этьен, судя по всему, думал о делах государства, а не о родственных чувствах. Без сомнения, ему было бы приятно услышать о новом поколении де Морсе, которое продолжит династию, но вот станет ли он хорошим дедушкой этим детям?

Детям… Рафаэль вздрогнул. Он безумно хотел их ребенка, так что у него перехватывало дыхание. Но получается, одного малыша ему мало!

— Этьен, не хотите ли поужинать с нами сегодня? — продолжала Симона. — Скажем, в восемь. Я жду ребенка, Рафаэль — его отец. Мы решили это отпраздновать.

Роза хмыкнула. Симона улыбнулась. Рафаэль закатил глаза, поражаясь, с какой невозмутимостью она сообщает эту новость. И в то же время ему хотелось улыбнуться.

— Так, значит, вы будете? Чудесно. До свидания.

Закончив разговор, Симона вернула ему телефон. На ее губах заиграла хорошо знакомая Рафаэлю улыбка.

— Эта новость заставит его советников изрядно понервничать. Ну а вы, Роза, можете теперь раструбить об этом хоть всему миру.

Роза улыбнулась:

— Как прикажете, мадемуазель.

Ах, Симона! Принцесса до кончиков ногтей. Чувственная и очень хитрая принцесса.

— Знаешь что? — заявила она, беря его под руку и обводя взглядом холл. — Я думаю, мне здесь начинает нравиться.

Этьен прибыл без четверти восемь и привез два подарка. Маленький томик стихов в кожаном переплете — Рафаэлю и букетик фиалок — Симоне.

Рафаэль посмотрел на фиалки, и что-то перевернулось в нем. Мальчиком он собирал фиалки для матери, выискивая среди толстых зеленых листьев первые бутоны. Жозе всегда вздрагивала, когда он дарил их ей. И всегда отворачивалась.

Не дарил ли Этьен и ей фиалки?

— Люблю стихи, — сказала Симона одобрительно, посмотрев на книгу в руках Рафаэля. — В том числе и Теннисона. Похоже, вы понимаете человеческие сердца.

— Похоже, сейчас должно быть сделано предложение, — ответил Этьен ей в тон.

— Неужели?

Симона наградила его очаровательной улыбкой, заставившей Рафаэля насторожиться. Де Морсе был мастером словесных баталий, и Рафаэль приготовился насладиться шоу на темы поэзии и брака, которое начинало разыгрываться между Симоной и Этьеном.

— Ваше величество, у современного мира свои законы, — беззаботно проговорила Симона. — Я понимаю ваш интерес к нашим намерениям в отношении друг друга. Позвольте мне кое-что прояснить. Так вот, я не потерплю никакого постороннего вмешательства или давления. — С прирожденной грацией Симона взяла книгу из рук Рафаэля, положила ее на стол, затем снова повернулась к Этьену и одарила его очередной улыбкой. Только на этот раз в ней ощущалась стальная решимость. — Я уверена, вы лучше других понимаете, что решение о браке должно быть продиктовано чувствами, а не соображениями государственной необходимости.

— Хорошо сказано, — добавил Рафаэль, пристально глядя на Этьена. Есть вещи, которые он готов сделать для Мараси. Но кое на что он не пойдет никогда. «Не дави на меня, — говорил его взгляд. — Я играю в твои государственные игры по твоим правилам, но если ты будешь давить на меня, гарантирую, что результаты тебе не понравятся».

Этьен все понял и повел себя более осторожно. Он повернулся к Симоне:

— Мой сын все время удивляет меня.

— В самом деле? — Выражение лица Симоны смягчилось, когда она посмотрела на Рафаэля. — Немного печально. Но если бы вы признали его раньше, он стал бы совершенно другим человеком. А мне бы этого не хотелось.

— Вы почти не знали вашу мать, верно? — спросил Этьен. — Красивая женщина. И очень умная. И конечно, преданная своему мужу. Очень ценный союзник. И опасный враг. Вы во многом напоминаете ее.