Музей

– Земля, наверное, – ощупывал Костик. – А был когда-то вход. Здесь склон к реке начинался. Самый край старого кладбища. Да, интересно…

Костик водил фонариком по сторонам.

– Вроде, больше ничего нет. Пустой склеп… И о чём завтра Капитолине докладывать? И какие раритеты сдавать под расписку? А вот же, смотри. Череп!

Фонарик скользнул по черепу.

Лиза разочарованно:

– Это собачий. Дворняжка провалилась и издохла.

– Или её схоронили вместе с хозяином. Но нам в музей собачьи черепа не нужны. Может, тебе для гербария пригодится? – рассеянно пнул череп Костик.

– В гербарий собирают только растения, – засмеялась Лиза. – Кость, а этот склеп не похож на подземелье, что тебе Авель показывал?

– Нет, там совсем другие своды. Высокие. Там было больше пространства.

– Может, полезем обратно? Чего-то мне не по себе, – задрожала Лиза.

– Я буду светить на лестницу, ты поднимайся первая.

Костик бережно помог Лизе подняться, и они потихонько побрели к выходу с кладбища.

МЕДНАЯ ГОЛОВА ПТИЦЫ

За утренним чаем, когда обсуждали падение Шуры в могилу, в дверь постучались.

– Можно? – просунулась старушачья мордочка. – Приятного аппетита.

– Заходите и присаживайтесь, – пододвинула стул Капа.

Павловские старушки считали краеведческий музей чем-то вроде клуба для тех, кому за семьдесят. И обожали его по этой причине. Капа всегда их привечала, устраивала вечера прослушивания старых пластинок, и старушки отвечали взаимностью – тащили в музей раритеты, если те им попадались.

Бабуля, присев, вытащила из сумки непонятный предмет, завёрнутый в газету, по виду – металлический.

– Была я вчера на могилке мужа возле церкви Святой Екатерины. Сажала кусты шиповника, и вот что мне попалось, – она протянула Капитолине грязную штуковину.

Та брезгливо передала её Костику.

Он поскоблил ногтем, покрутил в руках:

– Медь или бронза – не могу понять. Надо почистить.

– Да вы оставьте её себе, – рукой махнула старушенция и пустилась рассказывать об усопшем муже.

Дохлебав чай, музейщики разошлись по местам.

Костик в резиновых перчатках чистил бабкину бронзу. Лукич подавал кисти и щёточки. Стоял запах нашатыря и ещё какой-то химии.

– Да это голова птицы! – удивлённо разглядел Костик.

– Снова открытие у Костика, – усмехнулся Лукич.

– А вы как думали, у меня каждый день открытия!

Костик продолжал возиться с головой. Она заворожила его.

– Лиза, ты же биолог, что про птицу скажешь?

– Орёл? – пристрастно оглядывала голову птицы Лиза.

– И всё-таки он бронзовый. С фрагментами позолоты.

До обеда все так и сидели вокруг головы птицы, гадая, что да как. Костик крутил в руках находку, как мальчик головоломку.

– Она насажена на штырь, значит, фрагмент от какой-то композиции, но какой?

– Какая штука странная.

– Обедать! – снизу закликала Капа.

Дёрнулся колокольчик, послышался голос Рабкина.

– Всем здравствуйте.

Вид у Шуры был потерянный и забинтованная голова.

– Шура, тебя уже выпустили из больницы? – Лиза слетела по лестнице поглядеть на пострадавшего.

– А чего меня держать? Говорят, одни царапины. Сказали: можете вернуться в свою могилу.

– Это они про наш музей? – насупилась Капитолина.

– Да что вы, Капитолина Ивановна, это они про кладбище.

– Шура давай-ка супчику поешь, небось в больнице-то не кормили?

– Да там почти такой же суп… – Шура поперхнулся и поправился. – Но с вашим не сравнить, конечно. Ваш в сто раз вкуснее.

Лукич уже за столом хохмил.

– Шура! Ну ты герой. Как его там… Индиана Джонс! Ха!

Лиза взахлёб рассказывала новости:

– А мы ведь с Костиком вчера пошли искать в том склепе раритеты. Но раритетов не нашли. Зато нашли вот это, – Лиза достала из сумки Шурин мобильник.

Шура засиял от счастья.

– Вот это да! А я-то думал, что потерял его навеки. Везёт же дуракам. Мобильник мой вернулся. Спасиииибо!

– А знаешь, мы с Костиком, там когда шли, было темно, зловеще… – вспоминала Лиза.

– И вдоль дороги мёртвые с косами стояли – ха! – язвил Лукич.

– А я вот даже испугаться не успел, когда провалился. Очнулся, думаю – чего темно? Наверное, я дома ночью потерял сознание. У меня такое бывает. Ощупываю, пол каменный, холодный – не, думаю, не дома… – бормотал Шура.

Капа:

– А что в больнице доктор посоветовал тебе?

– Сказал, что в следующий раз прежде, чем лезть в могилу, надо сначала умереть. Тогда меньше хлопот будет.

Лукич:

– Толковый врач. Но ты же не послушаешься?

– Конечно. Сегодня отлежусь, а завтра снова на кладбище.

– Да, там твоя земля обетованная. Ха! – Лукич понимающе кивнул.

– Шура, добавки супа хочешь?

– Вы лучше Костику оставьте. Он всегда голодный.

Лёгок на помине. В кабинет вбежал Костик. Он всё сидел с головой птицы наверху, не в силах оторваться от находки.

– О, Шура! Друг мой милый. Тебя так быстро отпустили из психушки… тьфу, из больницы? Красава. Голова обвязана. Ты будто с фронта. А мы мобильник твой нашли.

– Да, Лиза мне уже вернула. Сижу вот опьянённый радостью. Я и не думал, что найдут его в могиле.

– И мы не думали. А он как зазвонит. Что с головой? Сотрясение черепа?

– Ссадины, намазали и замотали.