Музей бывших Аси Самолётовой

Подошли Джэгода и Александр Сергеевич. Она плакала, он молча курил и сплёвывал.

— Буду звонить по отделениям полиции, — сказал Олег и пошёл в свою машину.

Через десять минут к дому подъехала полицейская машина. Из неё вывели Свята в наручниках. Джэгода бросилась к нему.

— Сине мой, что стряслось? Что же ты натворил, ой-ой, — она застонала и схватилась за сердце. Свят дёрнулся ей помочь, но двое мужчин в военной форме его удержали. Александр Сергеевич мгновенно достал из её сумки таблетки.

— В чём дело, расскажите? — я обратилась к мужчинам.

— Гражданочка, вы кем будете?

— Сожительствуем, — ответила им.

— В отделение идите и узнавайте. Мы ничего не скажем. Сейчас будем проводить обыск, брать понятых. Вы тоже нужны будете в качестве свидетеля.

Мы поняли, что информации от этих людей не получим и поехали в отделение. Просидели до поздней ночи. Узнали от Олега и Виталия, что Свят должен им около десяти тысяч евро. И они не единственные, кому он должен.

В полиции снова ничего не сказали, мы вернулись домой ни с чем. Я ощутила себя деревянной. Такая тяжесть была в теле, такая невыразимая боль, что не удавалось согнуть руку в локте, а ногу в колене. Боль схватила сердце даже сейчас, в 2016 году, когда пишу дневник.

Слёзы затекали в уши. Я почувствовала, как мимо пролетело воздушное нечто и женским голосом озвучило: «Невиновен». Я за границей реальности.

Готова уехать в деревню и пасти курочек. Дайте мне обычную жизнь. Простую, скромную, добрую жизнь. Я отчаянно искала кнопку перезагрузки сознания. Хотелось сбросить всё до заводских настроек, откатить систему до той версии, где всё было нормально. А где всё было нормально?

Ранним утром мы с Джэгодой пошли в отделение. Там нам рассказали, что Свят пытался нелегально узаконить какой-то дом. Также, полиция сообщила, что в Италия объявила его в международный розыск.

Три дня решалась его дальнейшая судьба. Всё это время мы с Джэгодой едва ли не жили в отделении полиции. Я снова давала показания как свидетель.

За это время я забыла о еде и сне. Есть не хотелось, да и нечего было. В холодильнике заплесневела картошка. Через силу вливала в себя мятный чай и гуманитарную овсянку с гуманитарной сгущёнкой.

Май 2016 года. Всё

На мне: синее платье. В наушниках: нет ничего

Надела платье. Ужасно свисало.

С самого начала отношений я чувствовала себя со Святом как за каменной стеной. Теперь за каменной стеной, обнесённой колючей проволокой был он. В тяжёлых пакетах мы несли еду.

Было очень много людей, пахло гнилью и туалетом. Чтобы передать продукты в окошко, нужно было прождать около трёх часов.

Я должна была быть рядом. Джэгода и Александр нуждались в поддержке. Но насколько хватило бы моих сил я не знала. Чтобы давать кому-то поддержку нужно быть наполненным. Я же морально истощилась.

— Я не знаю, как будет дальше. После всего пережитого я не знаю, буду ли я со Святом, — я честно призналась Джэгоде, что как бы ни было дальше, шансы на совместное будущее ничтожны. Мне было тяжело ей говорить об этом, но куда тянуть? Сколько можно мучить всех?

— Ася, деток надо рожать. Тогда Свят изменится, вот посмотришь! Другим человеком станет. Он для семьи всё сделает!

Скорее всего, это его и губило, что он для семьи делал всё, невзирая на законы морали и законы страны. И семью это тоже губило.

Ему удалось позвонить, однажды вечером.

— Ась, привет! — родной голос. Четыре года как родной, как его бросать?

— Привет! Как ты?

— Да нормально. Тут не так ужасно, как принято считать. Вы как?

— Ну, более ли менее.

— Виталий и Олег не беспокоят?

— Звонят. Требуют больше информации о тебе. Иногда кажется, что следят.

— Угу. Ясно.

— Чего они хотят? Что за отношения у вас? Почему оказалось, что я продаю дом?

— Какой дом?

— Да, какой?

— А, ну это Виталий неправильно меня понял, наверное…, — знакомые нотки лжи в голосе.

— Наверное…

— Помнишь ожог на ноге?

— Да.

— Это утюг.

Меня саму как будто ошпарили.

— В смысле?

— Они прижигали мне ногу утюгом, когда ты уезжала.

— За-зачем?

— Денег хотели быстрее.

— Свят, кто они?

— Ну, я думал они из власти, а они обычные бандиты. Я им поверил, даже договора с ними заключил. Они ещё в Италии требовали свою долю за продажу того здания. Они, мафия, Дима, агентство недвижимости — все хотели этот злополучный дом. Меня на части разрывали. Приходилось врать всем. Здесь тоже я из-за Олега и Виталия оказался под статьёй, это подстава, чтобы денег сбить. Ладно, Ась, давай, привет всем, больше не могу говорить.

В жару, в ознобе я провела всю ночь. Не удавалось сомкнуть глаза, перед ними стоял утюг. Я была запутанным клоком оголённых проводов. Страшно. Дико. Больно.

Безысходно. С одной стороны тянуло понимание, что со Святом нет будущего, с другой — что нельзя оставить человека в таком положении. Просто нельзя. Не по-человечески это.

А врать ему, что всё у нас будет хорошо — по человечески? Тоже нет. Выбор за тобой, Ася.

Июль 2016 года. Покупайте сувениры