Музей разочарований

В понедельник Китс ждал меня в кабинете химии с самой очаровательной в мире улыбкой на лице. Я сделала вид, что не заметила его, достала учебник и углубилась в чтение. Я очень устала после вчерашнего вечера. После того как мы попрощались с ребятами, я пришла домой, надеясь счастливо уснуть, думая о журнале. Вместо этого я прокручивала в голове отвратительное поведение Киста: его разочарование, когда он понял, что его рассказ не опубликовали; раздражающее перешептывание с Черисс на протяжении всего вечера, которое слушали все пришедшие. Вероятно, в какой-то момент я всё-таки заснула, потому что будильник рывком поднял меня с кровати. Даже если бы я забыла, что в четыре утра еще не спала, мешки под глазами успешно бы мне об этом напомнили.

— Как ты, детка? — спросил он.

Я хмыкнула, показывая недовольство.

— Скаут, — он потянулся через проход и взялменя за руку, — я не спал всю ночь, переживая из-за того, как мы вчера расстались. Позволь мне все исправить?

— Не знаю, — ответила я.

Миссис Кэрол вошла в класс с первым звонком.

— Знаю, знаю. Вчера вечером я облажался. Но ты... ты моя девушка... пожалуйста...

Я еще никогда не была чьей-то девушкой.

Может, таковы отношения? Ты ссоришься, потом миришься, потом забываешь о ссоре?

Я почувствовала, что оттаиваю.

— В эту субботу у меня день рождения. Придешь на ужин со мной и родителями? — спросила я.

— Отпраздновать день, когда ты родилась? Лучший день в истории мироздания? Скаут, я ни за что его не пропущу! — Он наклонился над проходом и поцеловал меня перед всем классом, и в этот момент прозвенел второй звонок.

Только в середине бесконечно-нудной лекции миссис Кэрол про модель атома бора я поняла, что Китс так и не извинился за вчерашнее.

* * *

На мой день рождения Китс опоздал на 42 минуты. Я была как никогда зла. Открыв дверь, я заметила, что выглядел он взволнованным, на щеках алел румянец, да еще и насморк прибавился.

— Я написала тебе смс, где ты был? — спросила я.

— Скаут, прости, мне очень жаль. Проблемы с метро. Ты очень на меня злишься? — Он мялся у дверей, шумно дыша.

Я хотела сказать, что нужно было выйти раньше, потому что в Нью-Йорке ты всегда зависим от метро. А если ты идешь на важное мероприятие, нужно подумать о дороге заранее, но... он уже был здесь, пришел праздновать мой день рождения с букетом розовых пионов в одной руке и с небольшой коробочкой в обертке в другой.

Не заморачивайся, не заморачивайся, Пэн.

— Входи, — пригласила я.

Он вручил мне цветы и начал раздеваться: шапка, шарф, перчатки, два пальто.

— Твой молодой человек пришел, дорогая дочь? — раздался голос отца из кухни.

Я закатила глаза.

— Приготовься, — прошептала я Китсу.

Он улыбнулся, отбирая у меня цветы.

— Эй! — возмутилась я.

— Они для твоей мамы, — ответил он, и я взяла его за руку и повела в теплую кухни.

Сладкий запах томатного соуса моей мамы, который кипел на плите, заполнил все пространство. Окна запотели, в комнате казалось было слишком жарко, но всё вместе это создавало ощущение тепла и уюта.

— Мам, пап, это Китс.

Отец поставил бокал с вином на стол и соскочил со своего места, протягивая Китсу руку.

— Теодор Маркс. Приятно познакомиться.

— Взаимно, сэр.

— Можешь звать меня Тео.

Китс кивнул.

— Хорошо, мистер...— он запнулся и покраснел, — то есть, Теодор... Тео...

Я почувствовала, что оттаяла еще больше: в нервничающем Китсе было что-то милое.

— Вот, миссис Маркс, это вам. — Китс протянул маме пионы.

— Китс, они прекрасны, спасибо большое! Пойду найду, во что их поставить. Присаживайтесь, ребята. — Она открыла шкафчик под раковиной в поисках вазы.

Папа начал расставлять тарелки.

— Я помогу, — предложила я, но отец указал мне на стул.

— Сегодня твой день рождения — единственный день в году, когда тебе не нужно помогать.

Мама начала раскладывать фетучини на тарелки.

— Итак, Китс, ты родом из Нью-Йорка?

— Да, моя мама родилась в Верхнем Ист-Сайде, а папа вырос в Гринвиче, Коннектикут, — ответил Китс, комкая в руках бумажную салфетку. — Они встретились в Йельском Университете, на летних каникулах на Мартас-Винъярд между первым и вторым годом обучения.

— Ох уж эти снобы, — сказал папа.

— Тео! Папа! — воскликнули мы с мамой одновременно.

— Нет, всё в порядке, — сказал Китс, усаживаясь поудобнее в кресле. — Мы простые американцы, как все. Да, на свадьбе моих родителей были семьи Вандербильтов и Дюпон[22], но если это поможет мне быстрее попасть в Йель, то я только за.

— Хмм, — задумчиво протянул папа.

Я напряглась. Мало на что мой папа любил жаловаться больше, чем на Лигу плюща и привилегии, которые к ней прилагаются.

— Пап, Китс любит университетский футбол, — вмешалась я, не давая ему развить тему.

— Да, мы с отцом ходили на стадион «Роуз-боул» в прошлом году, — добавил Китс.

Мама поставила перед каждым из нас тарелки, над которыми клубился пар, я потянулась к хлебной корзинке и передала её Китсу.

— Так значит, ты видел, как OSU разнес в щепки Мичиган? — Папа взволнованно наклонился вперед.

— Хм, да. — Китс недовольно поморщился.