Музей «Шпионский Токио»

Сегодня это выглядит интересной попыткой необычной, практически апокрифичной, интерпретации расхожей триады дзёнин – тюнин – гэнин. Благодаря кино – от японских черно-белых фильмов 1960-х годов до выросших из них голливудских кинопродуктов – мы уже давно привыкли к ставшей классической точке зрения, согласно которой уровни «дзё», «тю» и «гэ» обозначают социальное и политическое положение их обладателей среди синоби – от высшего к низшему. У Романа Кима такой привычки не было и быть не могло, а потому, по большому счету, он развивает и осовременивает постулаты автора трактата «Бансэнсюкай» Фудзибаяси Ясутакэ о двух уровнях ниндзюцу: ёнин (светлое, янское «нин» – ниндзюцу) и иннин (темное, иньское) мастерство. Как и следует ожидать от культуры, ориентированной на мужское начало – ян, ёнин – высший уровень, искусство оперативного мастерства и стратегических игр. По меткому замечанию Алексея Горбылева, это то, что японские историки иногда называют «…дзуйно ниндзюцу – то есть “мозговое ниндзюцу”, поскольку в него входят методы организации шпионских сетей, анализа полученной информации, разработки долгосрочных стратегических планов на основе учета разнообразных факторов – политических, экономических, военных, географических и т. д., прогнозирование ситуации. Это уровень политика высшего эшелона, командующего армией и руководителя организации разведки и шпионажа – дзёнина»^{105}. Не правда ли, похоже на определения Кима в отношении высшего и среднего уровней ниндзюцу?

Что же касается иннин, то оно «…имеет дело с конкретными приемами добывания секретной информации. В него входят способы проникновения на вражескую территорию с использованием легенды, различные уловки для обмана бдительности стражи, приемы подслушивания и подсматривания, ускользания от погони и многое другое»^{106}. По классификации нашего героя, вышеперечисленный арсенал соответствует навыкам, необходимым в службе войскового разведчика, партизана и, наоборот, специалиста по контрпартизанской борьбе, то есть – тактическому уровню ведения разведки. Так что, если мы продолжим умозрительное сравнение повести Кима с книгой Флеминга, Джеймс Бонд – мастер женского (иньского) ниндзюцу.

В «Школе призраков» Роман Николаевич переосмысляет уровни ёнин и иннин, соединяет их и снова делит, но уже на три части в соответствии с представлениями военной науки ХХ века: на уровни тактического, оперативно-тактического и стратегического командования – и, разумеется, оснащая эти определения современной лексикой. В сочетании с использованием старого, в наших представлениях, слова «ниндзя» и заново строя триаду дзёнин – тюнин – гэнин, он как бы заставляет их существовать уже в настоящем времени.

Так возникает странный феномен. В «Бансэнсюкай» нет триады, но есть дзёнин и тю/гэ-но-синобиилии однажды встречающееся слово «гэнин»в значении «слуга». Из них, по всей видимости, крупнейший популяризатор ниндзюцу середины ХХ века, основатель музея ниндзя в Ига и мэр этого города Окусэ Хэйситиро сконструировал в свое время схему дзёнин — тюнин — гэнин. Благодаря своей простоте она стала необыкновенно популярна. Каждый уровень в этой схеме характеризует личное мастерство каждого конкретного ниндзя в определенных сферах его деятельности и не всегда напрямую влияет на его позицию в обществе ниндзя[17]. Роман Ким же в своих размышлениях об искусстве синоби видит не две, а три качественные характеристики уровней ниндзюцу как области специальных знаний — как и Окусэ. Но в противоположность Окусэ, дзё, тю и гэ по Киму — уровни использования этих самых знаний и навыков в военной и политической областях жизни современного мира, а не показатели профессиональной квалификации каждого конкретного исполнителя.