Музей воды. Венецианский дневник эпохи Твиттера

Легко вычленяется сюжет этих прокопченных холстов: вот шторм застал очередного далматинца вдали от родных берегов, из-за чего тот во имя спасения дает обет – и тут же у горизонта возникает Спаситель, за которым восстают из воды знакомые очертания Венеции. Этот ракурс главной городской набережной взят со стороны лагуны, через которую прибывали не только путешественники на торговых судах, но и скромные советские туристы, сумевшие смотаться в Венецию всего на один день без визы. Я ведь тоже видел, тоже прочувствовал когда-то спасительную силу этого ракурса…

На соседнем холсте два других кучерявых хорвата, разведенных вместе со своими гербами по противоположным сторонам картины, заключают сделку. И правомерность ее скрепляет божественное присутствие.

Глеб находит на одном из полотен отдаленное влияние Тинторетто, но на самом-то деле никакой профессиональной школой тут не пахнет. Это демонстративное коллективное умопомрачение особенно эффектно на фоне тончайшей, как на эмали, или возникшей внутри феноменологического процесса, живописи Витторе Карпаччо на первом этаже.

И даже древность работ, созданных более шести веков назад, не способна привнести в эти труды второго этажа толику стильности или же благородства. Всем этим радостям общака место в каком-нибудь собрании народного искусства, где критерии принципиально размыты или же вовсе отсутствуют. Этнографически и семиотически богатый конечно же материал, имеющий сугубо прикладное значение.

Я сразу вспоминаю, как в 1997 году от нечего делать зашел в заштатный музей провинциального (курортного) хорватского городка, некогда бывшего венецианской колонией. Той самой Далмацией, которая на пике «творческой карьеры» и призвала художника К. оформить свою скуолу. Так вот там таких самодеятельных самородков было три, что ли, этажа. Если не больше. Кажется, тогда я и понял, что третьестепенная живопись способна провоцировать эстетическую интоксикацию. Отсвет которой (бледную тень в проеме), кажется, и поймал на втором этаже, среди изображений «членов профсоюза».

«Перед св. Георгием Карпаччо в маленькой и уютной „оратории“ Сан Джорджо дельи Скьявони можно провести одно из самых прекрасных венецианских утр. Кого поразит рыцарское великолепие этих стен или романтическое очарование этих пейзажей, тот будет и дальше искать по Венеции милого художника, которого нельзя не любить – не полюбить сразу. Тогда неисчерпаемым источником наслаждения сделается комната местной галереи, где очень искусно размещен цикл больших полотен, изображающих легенду св. Урсулы. В той же галерее есть и его „Чудо Св. Креста“. В этой картине оживает старая Венеция».

Из «Образов Италии» Павла Муратова