Музей воды. Венецианский дневник эпохи Твиттера

Мои твиты

Вт, 21:51. Венецианские комары тихи и прожорливы. Беззвучно летают, бессмысленно сосут кровь.

Вт, 22:11. Сегодня Глеб водил нас с Арсеном, его девушкой и Эльдой тайными тропами – от Формозы, откуда мы стартанули, и до Скуола ди Сан-Джованни с циклом Карпаччо.

Вт, 22:17. Все-таки поездка сюда – слишком большое испытание для мечты: Венеция слишком конкретна (предметна), слишком осязательна для грезы.

Вт, 22:18. Все-таки самое большое волшебство совершается в голове, практически не имея ничего общего с тем, что снаружи.

Вт, 22:45. Уровень красоты и необычности твоей местной жизни очень скоро становится нормой. Вздыхая «Венеция уже не та», забываешь, что оставил дома.

Вт, 22:47. Венеция, как та «большая вода», одномоментно накрывает «воспринималку», стоит ступить на ее камни: начинает казаться, что иначе (плотно, с постоянно повышающейся отзывчивостью) быть и не может.

Вт, 23:23. Мексиканское искусство на Биеннале оказалось представлено двумя предметами непонятного назначения и кактусами. Потрясает сама пустая церковь.

Вт, 23:24. Обычно Сан-Лоренцо закрыта, в ней ремонт, и вся начинка выскоблена еще Наполеоном (Глеб сказал). На месте нефа – котлован с зеленой водой. Стены с содранной кожей.

Вт, 23:26. Оттуда всем кагалом пошли к Греческому подворью, но Арсен с Машей застряли на мосту, затеяв профессиональную фотосъемку, а мы пошли дальше. Уже без них.

Вт, 23:28. Сан-Джорджо деи Гречи известна не уникально падающей (значительно отклонившейся в сторону) кампанилой, причем не единственной в Венеции «пизанской» башней – тут, кажется, от нормы отклоняется едва ли не каждая третья. Внутри – православная церковь со всем, что нужно.

Вт, 23:30. Там же музей иконы, в который мы так и не пошли. Зато мы совпали с русскими паломниками, которым показывали всякие святые мощи, позволяя к ним прикоснуться.

Вт, 23:35. От «посольства Византии» (храм стоит на святой земле, привезенной из Палестины) до Скуола ди Сан-Джорджо дельи Скьявони рукой подать.

Вт, 23:37. Скуола (вход – €3) только что открылась после обеда; с порога (даже предбанника нет – искусство принадлежит народу) сразу попадаешь в зал с Карпаччо. На втором этаже полупримитивные портреты хорватов (далматов) в «народном» стиле.

Вт, 23:39. Оттуда мы побежали к Фиоре, какой-то экстравагантной знакомой Глеба, квартира которой занимает целый этаж на задворках Формозы. То есть вернулись практически «домой».

Вт, 23:40. Фиора, живущая в маркесовском лабиринте среди манекенов, коллажей и витражей, оказалась в одном лице Петлюрой и Пани Броней Белое Облачко.

Вт, 23:42. Ее квартира (совмещенная, как я понимаю, с художественной мастерской и ателье) выглядела декорацией к условной экзистенциальной драме с декадансным антуражем (здесь наконец я впервые в Венеции увидел ромбы винтажно-витражного домино на окнах). Но мы там долго не задержались.

Вт, 23:56. Четыре часа дня (до заката всего ничего), а мне еще нужно дойти до самой последней (у городской черты), самой восточной церкви в списке Chorus.

Ср, 00:01. Фасад Сан-Пьетро ди Кастелло строили по чертежам Палладио; раньше это был кафедральный собор города (теперь он в Сан-Марко, а тут совсем тихо).

Ср, 00:03. Заброшенный и совершенно нетуристический район с кремлевскими стенами, как в Москве, пустыми улицами, многочисленными судостроительными верфями. Озноб свободы.

Ср, 00:04. После Сан-Пьетро ди Кастелло я решил дойти до восточного окончательного края Венеции, там, где за садами Джардини заканчиваются мощеные улицы.

Ср, 00:05. Так как вся Венеция – одна большая, непрекращающаяся набережная, все берега которой «одеты в гранит», то «сыра земля» начинается только здесь.

Ср, 00:07. После того как стемнеет, лагуна начинает напоминать взлетное поле: вся она расчерчена полосами «посадочных огней», указывающих путь лодкам.

Ср, 00:08. Последняя улица, упирающаяся в край города и «военную школу», между прочим, носит название Ноябрьской. Очень кстати носит. Очень в жилу.

Ср, 00:10. В это время, видимо, заканчивается работа биеннального городка: толпы школьников и студентов (sic!) начинают нестройными рядами валить на набережные.

Ср, 00:11. Возможно, «учащейся молодежи» окрестных школ здесь, в Джардини, преподают современное искусство, так как старых мастеров они знают и впитывают с раннего детства, как пенки от молока.

Ср, 00:12. Толпа другой возрастной категории вываливается на Славянскую набережную из вивальдиевской Пьеты (церковь, превращенная в концертный зал).

Ср, 00:13. Только что окончился концерт. Из соседней двери Пьеты торчит люминесцентная инсталляция, приуроченная к Биеннале, но не влезшая в Джардини.

Ср, 00:14. Через пару минут все ворота Пьеты закроют: с наступлением темноты жизнь в городе кардинально меняется. Кто не успел – тот опоздал.

Ср, 00:16. Лунный серп висит над Сан-Джорджо, точно часть экспонируемой здесь скульптуры с голой теткой огромных размеров: точно у торса ее откололась клипса.

Ср, 00:18. Скоро Биеннале окончится, и ее уберут. Ее здесь больше не будет (как и каменной кисти руки, торчащей из набережной и казавшейся вечной). Как и нас. Хоть мы и не скульптуры.

Ср, 00:20. Обычно (так считается) люди думают тоньше, чем говорят (иной косноязыкий может быть и мыслителем, да?), но у меня же все с точностью до наоборот.