Муж для княжны Волконской

— Полиция! Я полицию вызову! Варнак! Наверху послышался дробный топот. Средняя дверь распахнулась, выскочила встревоженная Наталья. Быстро наклонившись над перилами, бросила испуганный взгляд, ее лицо мигом осветилось радостью. Она сбежала вниз, стуча каблучками по деревянным ступенькам. Данила ждал ее внизу, и она с разбега, не удержавшись, влетела ему в объятия. Он обнял ее, посмотрел в ее милое лицо, на котором появился испуг, ресницы задрожали, глаза стали еще крупнее, в их радужной оболочке он увидел свое лицо, и вот это лицо приблизилось. Она хотела повернуть голову, но он мягко придержал ее, нашел ее губы. Несколько мгновений ее губы были твердыми, как несозревшие сливы, потом из них словно бы ушел страх, они потеплели, стали мягче, нежнее. Она с трудом отстранилась, упираясь обеими кулачками в его грудь. Щеки ее полыхали, она сказала тихо, не поднимая глаз:

— Данила, мы не должны так делать.

— Натальюшка!.. Он огляделся по сторонам. Они были одни, привратник исчез. Наталья упиралась кулачками в его грудь и, откинув– 19 шись, смотрела ему в глаза. Данила сказал нежно, сильно смущаясь:

— Наташа, я люблю тебя. Я так люблю, что мне хочется от нежности к тебе плакать, хоть я никогда в жизни не ревел. Я готов сделать такое, чтобы тебе было хорошо всегда! Она с удивлением глядела ему в лицо, вслушивалась в слова. Неведомое чувство наполняло ее. Откинувшись на эти могучие руки, крепкие, как корни дуба, и нежные, как теплое дуновение ветерка, она уже чувствовала себя хорошо и защищенно. Ранее никогда не испытываемое тепло пошло по ее телу. Она внезапно покраснела, сделала слабую попытку выбраться из кольца его рук.

— Ох, Данила, что ты со мной делаешь!

— Наташа, я люблю тебя.

— Я тоже… наверное. Хотя это глупо, дико. Отец меня проклянет, а брат разорвет тебя на части. Он меня ревнует ко всем. Наверху послышались тяжелые шаги. Данила едва успел выпустить Наталью из рук, как вверху распахнулась крайняя дверь. Над перилами появился Всеволод. Он с недоумением посмотрел вниз, удивился:

— Ковалев? Какими судьбами? Брат быстро сбежал вниз, прыгая через две ступеньки. Щеки его тряслись, но глаза смотрели прямо и уверенно.

— Заехал проведать, — сказал Данила, — мы же соседи. Всеволод захохотал, хлопнул Данилу по плечу:

— Верно! Что для нынешних расстояний пара сотен верст? Мы, почитай, живем бок о бок. Пройдем в гостиную, есть хорошее вино. Если предпочитаешь, угощу водочкой.

— Спасибо, — ответил Данила. Он покосился на притихшую Наталью. — Я, собственно, по делу.

— Выкладывай.

— Хочу взять Наташу в жены. — Он услышал тихий вскрик Натальи, но не оглянулся. Всеволод усмехнулся:

— Это не новость, ты об этом уже говорил. Остался пустяк — получить ее согласие. Мы с отцом не варвары, против ее согласия не выдадим.

— Против согласия и не надо, — ответил Данила также невозмутимо. — Она согласна. Всеволод повернул смеющееся лицо к сестре. Она вскинула голову, встретила его взгляд. Улыбка медленно начала покидать лицо Всеволода. Он нервно оглянулся на Данилу, еще не веря, потом снова перевел глаза, которые вылезали из орбит, на сестру.

— Натали, ты слышала, что он говорит? Она судорожно вздохнула, ответила тихо:

— Данила предложил мне руку и сердце. Я приняла его предложение. Всеволод обалдело переводил взгляд с сестры на Данилу и обратно. Лицо его покраснело, потом снова приобрело нормальный вид:

— Ну, дорогие мои, так и кондрашку можно схватить! Разве так шутят?

— Это не шутка, — ответил Данила. Всеволод отмахнулся:

— Ну, сестренка, ты отмочила номер. Как наша прапрабабушка, которая сбежала с корнетом. Тайно обвенчалась в церкви, потом укатила с ним на Кавказ, помнишь? Наталья смотрела на брата:

— Не помню. Наверное, я была совсем маленькая. Ты не сердишься? Всеволод раскинул руки, положил ладони им на плечи:

— Я вас обоих люблю. Если вы ухитрились спеться, что даже я, старший брат, не заметил, то Бог вам в помощь! Все остальное приложится. Наталья слушала брата с полуоткрытым от удивления ртом. Данила засмеялся, никогда еще в жизни не был так счастлив. Гулко хлопнула входная дверь. Послышался сильный властный голос. В ответ что-то залепетал привратник. Князь ворвался в зал, словно ураган. Сделав два коротких шага, остановился, глаза метали молнии, рука повелительно вытянулась вперед:

— Этот человек Данила Ковалев? У Данилы радостная улыбка поползла с лица. Всеволод ответил с удивлением и некоторым замешательством:

— Да, папа. Чем ты возмущен?

— Вон из моего дома! — грянул князь. — Во-он! Данила увидел расширенные в испуге глаза Натальи. Всеволод обхватил сестру за плечи, прижал к себе. Лицо ее побледнело. Глядя поверх головы сестры, он спросил:

— Папа, что тебя взволновало? Сейчас все объяснится!

— Вон! — взревел князь. Он выбросил руку, указывая на дверь, — Вон из моего дома, мерзавец!

— Я не мерзавец, — ответил Данила, чувствуя, как становится трудно дышать. — Может, как-то объяснимся?

Князь в гневе повернулся к привратнику, закричал: