Муж для серой птички

— А я хотел тебя проведать, да замотался. Чего-то навалилось всего много. Но про крючок помню. Вечером сделаю.

— Силий? Я тебя не узнала! — она рассмеялась. Отошла на шаг, оценивающие посмотрела на него. — До такой степени изменился, что я подумала кто-то новый в крепость приехал. Помолодел лет на двадцать. Молодец. А то к тебе страшно подойти было. На лешего походил.

— Скорее домового, — он улыбнулся. — Ладно, вечером увидимся. Надо все-таки тебе этот крючок сделать. Мало ли кто двери перепутает.

— Так ко мне только ты заходил, — ответила Мируша. — Другие не особо стремятся в гости наведываться.

— Все когда-нибудь может поменяться, — ответил Силий и пошел дальше по

своим делам.

До вечера Мируша помогала с гостями, которых потребовалось расселить. Приехало десять человек на восьми салазках, которые привезли уголь, бруски железа. Мируша только выглянула в окно, когда они приехали. Удивилась, что командовала отрядом женщина и опять занялась делами. Гости же привезли с собой новости об общих знакомых. Крепость гудела, как пчелиный улей. Мируша же в этом гудение принимать участия не хотела. Быстро перекусив на кухне, она вечером отправилась к себе. Как только у нее появился свой угол, то возникло желание спрятаться, отгородиться от всех. Никого не видеть и не слышать. Больше не было потребности кому-то чего-то доказывать. Это было так непривычно, что пугало. Взяв у знакомых деревянные спицы и моток ниток, она решила связать себе шапку. Не ходить же все время в тряпки. Когда она проходила мимо столовой, то увидела, как отодвигают столы. Музыканты чуть в стороне решали, иго будут играть. Две гитары, свирель, рожки, у одного были гусли. Вроде и хотелось послушать, но Мируша не стала. Диж смеялся с Лерой. Уговаривал ее с ним потанцевать. Луизу не было видно. Весий и Борис общались с гостями. Мируша пошла к себе. Оставалось стойкое ощущение, что она чужая на этом празднике.

В дружинном доме народу почти не было. Все постарались выбраться в крепость. Она затопила печку и стала бороться с мотком ниток и спицами.

Почему так все было несправедливо? Неправильно. Какая-то жизнь неправильная. Ничего в ней не получалось. И шапка не получалась. А ведь ничего сложного в этом не было. Просто связать. Просто…

Стук в дверь заставил вздрогнуть и поторопиться вытереть слезы. Не дожидаясь ответа, в комнату вошел Силий.

— Я и забыла, что ты обещал зайти, — сказала она.

— Думал, что ты в столовой будешь. А тебя там не было. Еще плохо себя чувствуешь? — спросил он, доставая из куртки гвозди и молоток, чтоб прибить щеколду.

— Надо шапку связать. Я свою потеряла, — буркнула Мируша.

— Понятно. А чего плачешь? — он быстро посмотрел на нее, не отвлекаясь от работы. — Обидел кто?

— Нет. Просто вязать не получается. Не люблю это дело.

— Вот нашла о чем плакать!

— А как не плакать? Без шапки уши отморожу. Но и связать ее не получается. Опять какая-то ерунда выходит. Мама когда-то учила. Я понимаю, что делать, а то петли теряю, то путаю какую сейчас делать. И неинтересно мне это.

— Что же тебе интересно?

— Не знаю. Честно не знаю, — положив клубок и спицы на стол, она подперла щеки руками. — Такое ощущение, что чего-то сломалось. Вроде поправилась, а радости нет. Больше не мечтаю. Когда же мечты нет, то и делать ничего не хочется.

Я раньше всегда о чем-то мечтала. Влюблялась. Или мне казалось, что влюблялась. Тогда и работа спорилась. А сейчас нет этой мечты. Как будто кто-то мне сказал, что сказок не бывает. От этого печально стало.

— Сказки есть. Как и волшебство. Хотя бы зима пройдет и придет весна — чем тебе не сказка и не волшебство?

— Знаю, но вроде все вокруг такое необычное, радостное, а я радости не чувствую. Потом все это пройдет. Но сейчас аж до слез.

— Щеколду я тебе поставил. Теперь можешь спокойно спать. Никто без приглашения к тебе не зайдет, — сказал Силий. Он снял куртку и повесил ее на крючок. Сел напротив Мируши. Она настороженно посмотрела на него. Силий взял клубок и спицы, на которых было связанно что-то невразумительное. Начал это распускать.

— Что ты делаешь?

— Сама же сказала, что без шапки уши отморозишь. Свяжем тебе шапку, — набирая петли, ответил он.

— Ты что, умеешь?

— Раз взялся, значит умею.

— И зачем?

— Чтоб ты уши не отморозила и нитки слезами не поливала.

— Лучше бы пошел на праздник. Там веселее, чем шапки вязать.

— Я там был. Лучше с тобой посижу. Или найдешь причину опять меня выгнать?

— Пока причины не вижу, — ответила Мируша. — Но обязательно придумаю.

— Как придумаешь, так скажешь. Так со мной общаться не хочешь?

— Ты мне не нравишься. А зачем общаться с людьми, которые не нравятся? — завороженно наблюдая, как мелькают спицы в его руках, спросила Мируша.

— В этом что-то есть. Только смелости не всем хватает это в лицо сказать. Обычно люди юлят.

— А я не люблю юлить, — ответила она. — Поэтому меня и не любят.

— Нужно чтоб любили?