Муж для серой птички

— Не знаю. Мне чего-то не хватает. Даже Борис тех чувств, что раньше вызывал не вызывает, — она тоскливо вздохнула. — Ну почему у меня так не получается, как у тебя? Я тут столько мучилась, а получилась ерунда. У тебя же красиво выходит.

— Давно умею и вяжу, поэтому и получается. Чего-то не подумал, что можно было бы и мелкому что-то связать. Надо будет заняться. На детей мелкие вещи быстро получаются. Когда-то на детей вязал. Правда говорил, что жена этим занимается.

— А сейчас так не говоришь?

— Сейчас стало все равно, чего там кто подумает. И жены не стало. Прикрываться некем, — он грустно улыбнулся. — И чего ты там к Борису не испытываешь? Я так слышал вы враждовали?

— Это он враждовал. А мне Борис нравился. Он красивый. Только я ему не нравилась. Но это верно, только мечтать было приятно.

— Мечтать о том, что не сбудется, любить человека, зная, что он тебя не полюбит — понятно.

— Что тебе понятно? — вспыхнула Мируша, аж на стуле подскочила.

— Что тебе нравится просто мечтать, — спокойно ответил Силий.

— Ты мне не нравишься, — сказала она.

— Я понял. Расскажешь чем?

— Не знаю. Просто не нравишься. Раздражаешь.

— Бывает. Чайник поставь. Теплого с тобой попьем.

— А если я не хочу с тобой чай пить?

— Можешь не пить. Я один его пить буду. Чайник только поставь, если хочешь, чтоб у тебя шапка к завтрашнему дню была готова.

— Без чая шапки не будет? — спросила она.

— Может хватит упрямиться, Поточка.

— Кто?

— Птичка. Все думаю, как тебя назвать. Ты не Луиза и не Мируша. Серая птичка со сломанным крылом. Поточка. Назвать тебя тем именем, что дали при рождение, ты сама против этого. Но и чужим именем кликать не хочу. Неправильно это. Как будто ты пытаешься чужую шкурку на себя примерить, жить за кого-то. А я хочу, чтоб ты своей жизнью жила, — он отметил, что Мируша вздрогнула от его слов.

— Ты мне не нравишься, — упрямо повторила она.

— Правильно. Где мне с Борисом тягаться. Он вон где, а я здесь рядом. Вот и не нравлюсь, — усмехнулся Силий.

— Пойду воды налью в чайник, — сказала она, и выскочила из комнаты. Силий только головой покачал. Самая настоящая Поточка. Пугливая, гордая и часто недооцененная за серый цвет крыльев, но поющая так, что до струны души наизнанку выворачивала. А ведь правда чем-то она его задела, раз не получалось ее из головы выкинуть, как бы он не старался ее забыть, а мысли о ней возвращались.

Она уснула. Свернулась калачиком на кровати и спала. Он всего вышел на минуту, но этого ей хватило, чтоб крепко уснуть. Силий укрыл ее одеялом. Мируша попросила, чтоб он от нее отстал и не трогал ее, но так и не проснулась. Если бы так сильно не возмущалась, может и не стал бы трогать, а тут прям возникло желание поступить наперекор, но он взял себя в руки и пошел дальше ее шапку довязывать.

Как ни странно, но желания напиться не было. Словно отрезало. Давно такого не было, хотя на душе остался осадок сожаления. Сожаления, что он не смог пронести чувства к Саше через всю жизнь, а ведь хотел. Он думал, что без нее ему жизни нет. Тут же пришлось признать, что Птичка ему в душу запала. Что-то в ней такое было. Непонятное и притягательное. Серая шейка, которая разучилась летать и вынуждена была остаться зимовать на пруду.

Но разве это правильно? Он клялся в любви жене. У них было двое детей. Они прошли столько трудностей вместе, а тут девчонка, которая чуть старше его дочери, если не ровесница. Один смех. Сам бы посмеялся, а вместо этого сидит ей шапку вяжет, чтоб уши не отморозила. Со временем это пройдет. А пока думать об этом не хотелось. Приятно находиться в ее обществе и ладно.

Утром Мируша нашла на столе серую шапку с узором. Все-таки довязал. А она так и не дождалась. Уснула. Он же сдержал слово. Вроде ничего такого, а стало не по себе.

И в глазах появились слезы. Она тут же вскочила на ноги. Не хватало еще раскисать и голову глупостями забивать! Как будто ей делать больше нечего. Работы непочатый край, а она тут будет слезы лить.

Работа ее всегда находила, как и Мируша ее. Может потому что они друг от друга не прятались? Наверное. Мируша об этом не задумывалась. Знала только, что в крепости всегда было чем заняться. Так и получилось. В этот раз она помогала шить белье для кроватей. Почему-то остальные отказывались. Хотя Мируша потом догадалась: они крутились около гостей, которые приехали в крепость. Нашли тоже развлечение. Лучше было с Родой работать в тепле и тишине, чем болтаться ни пойми где. А за шитьем можно было подумать. Разложить все по полкам и понять, как жить дальше. Только мыслей никаких не было. Пустота и грусть царили в душе и от этого становилось грустно.