Муж есть муж

Я встаю и не кладу ни жимолости ни асфодели, чтобы украсить твой сон, ибо знаю, что ты предпочитаешь цветы живывми, а не принесенными в жертву твоей памяти.

И легок мой бег к охристому фасаду, у которого сам Фредерик Базиль ( художник-импрессионист)установил однажды мольберт, перед тем как идти умирать в Бон-ла-Роланд.

Фанни уехала!

Ни с того ни с сего. Она позвонила, потом сказала, что должна ехать.

- Тебя везде искали, - сказал Жан, - но ты исчезла, а она не могла ждать. Она благодарит тебя за все.

Почему она уехала так быстро?

Я почти загрустила.

Не слишком.

Я сказала:

- Все-таки, я хотела бы знать, почему она уехала так неожиданно…

- А! - Жан махнул рукой, - мало ли что происходит в мозгу молодой девушки!

- Ничего толкового, - заржал Альбин. - Итак? Мы завтракаем?

Казалась, семья не испытывает ничего, кроме жестокого голода.

- Я видела, что что-то готовится, но не была уверена, что это на завтрак, - сказала Вивиан.

Вивиан страшно повезло в жизни. Она совершенно неспособна к домашнему хозяйству. Если вы желаете вызвать пожарников, попросите ее поджарить хлеб. Она еще не достанет масло, а вы уже услышите сирену. Вивиан это знает. И приобрела привычку мило говорить вам:

- Я не предлагаю вам сделать майонез, я всегда его порчу.

И это правда. Она говорит также: я прекратила гладить мужские рубашки, разделывать птицу, готовить суфле, потрошить рыбу, шить, вязать, штопать…

Как она права! Земля продолжает вертеться, а ее муж и ее ребенок от этого не становятся ни более грязными, ни более тощими ни более несчастными. Только… этой домашней некомпетентности противпоставлено чудо ее великолепного голоса. Я преклоняюсь перед ее пением. Она живет. И мама, Сенатор, тоже живет. А я все еще спрашиваю себя, что буду делать позже, когда вырасту. Тем хуже для меня. Я слишком глупа. Я всегда даю себя поймать. Я не могу сопротивляться прелестям земной пищи. Вместо того, чтобы снова приняться за греческий, продолжить учебу или рисовать картины в жанре наивного искусства, я трачу львиную долю своего времени на кручение мельниц, чистку шпината, подготовку лангустов, а ведь существуют полуфабрикаты, мороженые продукты, готовые блюда, и, главное, никто ничего не заметит.

Ах! Иметь талант - какое спасение для женцины! Правда, я, даже если бы у меня был талант, даже если бы мне дали нобелевскую премию “по совокупности достоинств”, я уверена, что извернулась бы таким образом, чтобы самостоятельно готовить банкет и прийти туда с опозданием и без прически.

- Ты спишь, Людовика.

- Я думаю о Фанни…

- Об этой дуре! Уехать, как раз когда мы начали к ней привыкать! - пробурчал Альбин с полным ртом.

- Я предполагаю, что это комплимент? - спросил его отец.

- Она очень славная, - встрял Томас, - но у нее действительно, не все дома.

- Она, главное, влюблена в папу, - уточнил Поль, кладя себе на тарелку половину того, что оставалось на блюде.

- Да нет же! Нет! - возразил Жан. - Простая привязанность ученицы и все!

Так Моника была права? У него нет живота, он обаятельный…

- Привязчивые у тебя ученицы!

- Они тебя целуют, когда ты входишь в класс?

- Когда она будет дирижером, она сможет дирижировать только половиной оркестра, - сказал Поль, - со своей прядью она не увидит другой!

Жан начинает нервничать:

- А Селибидаш ( Sergiu Celibidache; 1912 -1996 Немецкий дирижер румынского происхождения) мой мальчик, он что, дирижирует половиной?

- Все равно, когда она входит в ванную… она ничего не видит. А я ее видел! Да!

Жан смеется, он хороший игрок:

- Вместо того чтобы пинать меня, вы лучше бы приготовили день рождения мамы!

Все решительно на меня смотрят. Мой день рождения - большой летний праздник. Каждый год из-за даты он принимает размер национального торжества.

- Я могу сделать вам рагу с бобами, - говорит Альбин, и все испуганно смеются.

- Если бы можно было наловить достаточно раков…

- Ага, как в прошлом году, мы тогда поймали двух, из которых один был такой маленький, что его выкинули обратно в воду!

- Понадобится тридцать семь лет, чтобы набрать блюдо раков!

- Что мы ели в последний день рождения?

- Паэллу.

Незримо пролетел ангел, голый под своей блузой, как Консепсьон.

Паэллы не будет.

- Мы что-нибудь найдем….

- В любом случае, мама ничем заниматься не будет!

Мама ничем заниматься не будет!

Они в это верили. Все. И я тоже.

Так вот, праздничный стол, которым я не имела права заниматься, о котором, как я догадывалась, опьяненно шепчутся за моей спиной; стол, который блестел в их глазах и на моем горизонте - мне таки пришлось им заняться!

Это не их вина. Бедные малыши, им не повезло.

- Ты себе не представляешь, что с нами сделалось - говорила возмущенная Вивиан. Она с Томасом и мальчиками приехали к Меркуарану и увидели: “Ежегодный отпуск. Открытие 15 июля!” Мы все приготовили…

- Все приготовили?

- Ну, приготовили список: равиоли с дарами моря, жареный окорок со шпинатом, мороженное с орехами…