Муж и жена – одна сатана

К сожалению, данный случай был единичным. Тецель посчитал его рабочим моментом, досадным недоразумением. С такого ворона, как с гуся вода. Такие считают, что если деньги получены, всё и ладно. А монеты продолжали сыпаться в сундук Тецеля и ему подобных продавцов.

Гуманист Ульрих фон Гуттен118 грустно констатировал: «Мешки с золотом и серебром, подобно птицам, улетают из Германии через Альпы».

«Приходи, заступник и расплатчик!»119 – застыл немой клич над обираемой Саксонией… И он пришёл, даже не пришёл, а прилетел белым Лебедем. Как наш соловушка сладкозвучный обратился грозным Лебедем, одному Богу известно.

З1 октября 1517 года – день рождение Реформации. В этот день прибиты были к дверям замковой церкви в Виттенберге 95-ть тезисов, направленных против продажи индульгенций.

Опережало тезисы вступление:

«Во имя любви к истине и стремления разъяснить её, нижеследующее будет предложено на обсуждение в Виттенберге пол председательством достопочтенного отца Мартина Лютера, магистра свободных искусств и святого богословия, а также ординарного профессора в этом городе. Посему он просит, дабы те, которые не могут присутствовать и лично вступить с нами в дискуссию, сделали это ввиду отсутствия, письменно. Во имя Господа нашего Иисуса Христа. Аминь».

Лютер приглашал учёную братию подискутировать, но вот уж воистинну – «Нам не дано предугадать,//Как слово наше отзовётся…»120

О том, что случилось далее Энгельс написал:

«Тезисы тюренского августинца оказали воспламеняющее действие, подобно удару молнии в бочку пороха».

Если точнее, то молний, осветивших сознание людей, было 95-ть. Но суть светопредставления можно свести к двум положениям:

– Папа не имеет власти над чистилищем, ибо оно во власти Господа. Индульгенции являются простой бумагой.

«Ага! – разом смекнули люди разумные. – Значит, все эти «звяк-прыг», «цок-скок», «шмяк-брык» являются наглым надувательством за подписью папы.

– Почему папа, который сегодня богаче Крёза, не построит на свои деньги храм св. Петра, а строит его на деньги бедных верующих?»

«Угу! – затаились верующие. – А нужен ли нам такой папа?»

Князья окинули взглядом церковные земли, рыцари схватились за мечи, бюргеры издали блаженный вздох, а голь перекатная всегда рада любым переменам, считая, что хуже не будет.

Тезисы перевели с латинского, читали и множили. Благо печатный станок был изобретён Гуттенбергом121 полвека уж как… Через две-три недели о Лютере, о его тезисах знала вся Германия. Маркс назвал это революцией, которая началась в мозгу у монаха.

Понятное дело, что сразу и более других обеспокоился Тецель. Лютер угрожал крахом его успешному предприятию. К Высокому Престолу полетели его предложения: «Связать, скрутить, изолировать…»

Лев Х, назвав всё это склокой среди монахов, сказал: «Мало ли что написал этот пьяный немец… пусть проспится и всё само собой образуется…»

Тезисы Лютера прочесть он не удосужился, много их было, аж 95-ть… Сдаётся мне, что и Священного Писания этот папа тоже не читал. Однако близкое окружение папы обеспокоилась. Римская курия стала Лютера в Рим зазывать. На огонёк. «Нет, нет, я лучше дома посижу» – выказывал себя явным антитуристом Лютер. Мол, и ходить не люблю, и к костру не тянусь. Тогда сами посланники Высокого Престола стали наведываться к Лютеру. Один кардинал (строгий) требовал от написанного отречься немедленно. Другой кардинал (добрый) говорил ласково, Тецеля ругал («Ах, этот поганец!») просил отречься, в лоб целовал.

«Поцелуй Иуды», – откомментировал Лютер. Но раз просят, отрёкся:

«Признаю, что был неправ, когда сказал, что индульгенции есть «благочестивое надувательство верных». Я отрекаюсь от своих слов и говорю: “Индульгенции следует рассматривать как нечестивейшее мошенничество и плутовство со стороны негодяев-пап, с помощью которого они обманывают души и лишают верных их добра”».

После этого «отречения» церковным властям Саксонии от курии поступило тайное распоряжение: «Арестовать Лютера и сопроводить в Рим».

Тецель сотоварищи потирали руки, сушили дрова, торопя час, когда смутьяна подадут папе на горячее… Чёрные планы «шайки злодеев» смешал благоверный честный человек – курфюрст Фридрих122.

Понимаю, Серкидон, лезть в словарь Вам не хочется, да и нет у Вас словаря под рукой, поэтому запомните так – Главный Вася… Нет, нет, он же курфюрст, он же Фридрид. Вам будет легче запомнить – Главный Федя по Саксонии. Но этот полный княжеского достоинства справедливый и просвещённый правитель только для Вас, Серкидон, – Главный Федя. Для Лютера он – светская власть Фридрих Мудрый, а для римской курии – Саксонский Лис. Так вот этот Лис вразумил курию человеческим голосом: «Мартин Лютер проповедует в замковой церкви, преподаёт в университете, является государственным достоянием, и вы его не получите».

Можно было приписать в конце «твари позорные», но в Риме и без того поняли.