Муж, которого я купила

От основной дороги отходил в сторону извилистый поворот, который пропадал в глубине леса. Даже не дорожка, а едва видимая просека, по которой могли с трудом проехать разве что сани. Стремительным движением Кареев направил двойку по этой дорожке.

Они слепо неслись вперед среди снега и высоких деревьев, прокладывая себе путь между красноватых бревен и продираясь сквозь кусты, боками врезаясь в толстые пахучие стволы и отталкивались от них. Одна из веток зацепил Кареева по глазу, он стряхнул с себя снег и шишки, вынул из волос охапку застрявших иголок. По его виску потекли красные капельки крови.

Лошади громко фыркали, их ребра ритмично поднимались и опускались, а ноздри трепетали от ужаса. Хлыст вонзались в их плоть, повелевая мчаться еще быстрее. Хлыст держало в своих руках Чудовище с острова Страстной.

Одна из лошадей споткнулась и упала. На мгновение они услышали, как лес замер, молчали глубокие сугробы снега и вся затерянная глушь вокруг них.

Комендант Кареев соскочил с саней, покачнувшись на отвыкших от земли ногах. Пошатываясь, подошел к лошади, на ходу смахивая волосы со лба. Он увидел на руке кровь, почувствовал, как она течет по виску, зачерпнул в ладонь снега и протер им висок. Затем стряхнул поалевшую снежную массу в сторону.

Мишель с трудом пробрался к нему, и вместе они поставили лошадь на ноги. Снова раздался звук хлыста.

— Не бойся, Джоан. Они нас не достанут. — Голос у Кареева был чистым и звенел от напряжения. — Как-то одной ночью, давным-давно я перевозил особо ценные документы для Красной армии. Подо мной подстрелили троих коней. И я все же доставил эти документы. А сегодня моя гонка куда важнее той.

VIII

Когда они выбрались на открытый участок, лошади уже едва могли двигаться, а хлыст коменданта Кареева был сломан. Перед ними простиралась широкая пустая равнина, покрытая белым снегом, которая тянулась вплоть до чернеющей впереди линии другого леса. Позади них облака были подернуты тускловатой розовой пеленой.

У последних деревьев на окраине леса стояла хлипкая хибара, чьи неокрашенные доски почернели от гнета времени и от непогоды. Крыша ее обрушилась, а в одном из окон не было стекла.

Комендант Кареев постучал в дверь, но ответа не последовало. Тогда он ударил по ней с ноги. Дверь была не заперта. Он вошел внутрь, а затем позвал:

— Здесь все в порядке, заходите.

Мишель вошел, неся Джоан на руках.

Внутри дома был лишь пустой каменный камин и старый деревянный стол, а со сломанной крыши свисал снег, на полу россыпью лежали иголки.

— Здесь мы какое-то время будем в безопасности, — сказал Кареев.

Двое мужчин переглянулись. Кожаная куртка коменданта Кареева была изодрана в клочья. Он потерял свой шарф. Рубашка у горла была тоже разодрана. В прядях непослушных волос Мишеля блестели иголки. Он улыбнулся, просияв зубами, молодой и энергичный, словно прекрасное здоровое животное, радующееся своему первому настоящему сражению.

— Отличная работа, комендант, — сказал Мишель.

— Да, нам это удалось, — подтвердил Кареев, — вместе.

Всего лишь на секунды, но их глаза замерзли в общем понимании нависшей над ними угрозы, и между ними впервые проскочила искорка взаимоуважения. Затем они посмотрели на женщину, которая прислонилась к косяку открытой двери. Прядь ее светлых волос закрывала ей глаза, дрожа на ветру, словно зрелый колосок пшеницы на фоне белой пустыни из снега и черных ветвей хвойных деревьев в лесу, позади них. Больше они друг на друга смотреть не стали.

Комендант Кареев прикрыл за собой дверь и закрыл ее на старый деревянный засов. Он сказал:

— Дадим лошадям отдохнуть. Затем отправимся в путь. До города совсем недалеко, всего несколько часов верхом.

Мишель расстелил меховое одеяло на полу. Они молча сели на него. Джоан склонил голову на плечо Кареева. Он нежно скользнул пальцами в ее волосы и вытащил из непослушных кудрей ее светлых волос елочные иголки. Она с беспокойством отметила, как пристально темные глаза Мишеля наблюдали за Кареевым. Мишель снял с Джоан обувь и обернул ее ноги в шерстяные носки, которые были влажными от снега. Она внимательно наблюдала за тем, как теперь уже глаза Кареева смотрят за быстрыми движениями Мишеля, как от напряжения в уголках его глаз образуются морщины.

— Давайте пойдем прямо сейчас, — внезапно сказала она.

— Мы не можем, Джоан. И у нас еще уйма времени.

— Мне так неприятно здесь находиться.

— Ты прошла через столь многое, что было тебе ненавистно, — сказал Мишель. — И ты была храбра. Теперь все близится к концу. Подумай о том, что нас ждет.

— То, что нас ждет, — медленно произнес Кареев, — уготовано лишь двоим и только.

— Да, — согласился Мишель. — Только так. И я надеюсь, что третьему хватит смелости отступить, так же, как хватало и двигаться вперед.

— Надеюсь, что так, — сказал Кареев.

— Здесь слишком холодно. — пожаловалась Джоан.

— Я разведу костер, Фрэнсис.

— Не стоит. Они могут заметить дым.

— Позволь мне прижать тебя ближе, Джоан. Так ты согреешься.

Комендант Кареев взял ее в свои объятия.

— Убери от нее руки, — медленно произнес Мишель. — Что?

— Я сказал: убери от нее руки.