Муж, которого я купила

Комендант Кареев повиновался. Он бережно усадил Джоан рядом с собой и поднялся на ноги. За ним встал и Мишель.

Джоан стояла между ними. Она смотрела на них потемневшими глазами, полными презрения.

— Молчите! — приказала она. — Кажется, будто вы оба позабыли, в каком месте мы находимся и когда.

— Но мы также можем уладить это прямо здесь и сейчас, навсегда, — сказал Кареев. — Он забывает о том, что у него на тебя больше нет никаких прав.

— А вы не забываете, комендант, — спросил Мишель, — что у вас их никогда и не было?

— Я выкупил ее у тебя взамен пятидесяти лет твоей жизни на свободе.

— Она не продавалась.

— Я бы не стоял на пути у женщины после того, как она попросила бы меня с него убраться.

— Если бы вы только вспомнили об этом, случись это с вами.

Комендант Кареев повернулся к Джоан и очень нежно сказал:

— Все это было игрой, Джоан, и она ведет к весьма дурному концу. Я знаю правду, но ты должна рассказать и ему. Ты с ним слишком жестока.

— О, пожалуйста, прошу… — она стала умолять, пятясь от него назад, — не надо, только не сейчас, не здесь.

— Прямо здесь, Фрэнсис, — сказал Мишель, — и сейчас же.

Она выпрямилась и посмотрела им в лица. Она высоко подняла голову, ее глаза были ясны, а голос чист. Это не звучало как извинение. Она с гордым вызовом оглашала вердикт, пользуясь своим высоким правом:

— Я люблю одного из вас. Не важно, что мне приходилось делать, ведь разве вы не понимаете, что существует любовь за рамками любой справедливости?

— И кого же из нас? — спросил Мишель.

— Мы хотим доказательства, Джоан, — сказал Кареев, — того, которое разрушит все сомнения.

В дверь постучали.

— Во имя закона… откройте дверь!

Мишель подскочил к окну. Вспыхнуло дуло его пистолета, и он выстрелил. Снаружи выстрелили в ответ несколькими очередями из винтовки.

Мишель выронил пистолет. Он ухватился рукой за край окна и усилием воли поднял себя на ноги, весь дрожа, а затем снова упал — теперь уже на спину, высоко подняв в падении свои руки.

Джоан закричала нечеловеческим голосом. Она кинулась к нему, разрывая его пиджак, нащупывая его сердце. Сквозь ее пальцы потекла кровь.

— Иди сюда! — прокричала она, обращаясь к Карееву. — Помоги ему!

Кареев всем телом навалился на дверь, пытаясь сдержать ее под яростными ударами снаружи, и стрелял наугад из дыры в стене.

— Подойди сюда! — закричала она. — Помоги ему! Подойди!

Он повиновался. Голова Мишеля безжизненно рухнула на его руку. Он порвал пиджак и почувствовал под своей ладонью едва бьющееся сердце, взглянул на небольшое отверстие в груди, из которого по одежде с каждым новым ударом сердца растекалось все больше темной крови.

— С ним все будет в порядке, Джоан. Он просто без сознания. Рана несерьезная.

Она посмотрела на липкую кровь, паутинкой застывающую между ее пальцев. Она распахнула ворот своего пальто и оторвала от него кусок, приложив к ране.

Она не слышала, как дверь разлетелась в щепки под выстрелами винтовок. Она не видела, как двое солдат забрались внутрь через окна, не видела и как двое других появились на пороге дома.

— Руки вверх! — сказал вошедший первым солдат. — Вы арестованы!

Комендант Кареев медленно встал и поднял руки. Джоан кинула на него безразличный взгляд.

На солдатах были лохматые куртки, подбитые овчиной, которые пахли потом: длинная шерсть, нависавшая с их шапок, приклеивалась ко лбам: после их сапог на полу оставались ошметки снега.

— И вот так, граждане, — сказал главный среди них, — мы будем сворачивать белые шеи всем контрреволюционерам.

Его живот нависал над поясом с патронами. Он широко расставил тяжелые и массивные ноги и отодвинул на затылок меховую шапку, почесывая шею и смеясь. На его лице играла широкая ухмылка, которая обнажала короткие зубы.

— Вы такие умники, правда, граждане? — Пояс с патронами затрясся вслед за его животом. — Но длань пролетарской республики простирается далеко, и у нее острые когти.

— Каковы приказы тех, кто вас послал сюда? — неторопливо спросил комендант Кареев.

— Не так быстро, гражданин. К чему спешка? У вас еще будет предостаточно времени, чтобы узнать это.

— Пойдемте, — сказала Джоан и поднялась на ноги, — тут человек ранен, я отведу его к врачу.

— Он ему не понадобится.

— Их лошади здесь, за домом, — доложил один из солдат, входя внутрь.

— Выводите их… Такой конец ожидает всех, граждане, кто посмеет поднять свою руку супротив великой воли пролетариата.

— Какие приказы вам отдали? — повторил Кареев.

— Приказы заключались в том, чтобы сохранить ваши драгоценные тушки для более лучших пуль, чем наши. Заключенного, мужа этой женщины, нам следует доставить на остров Страстной, чтобы там его казнили. Женщину же и предателя-коменданта отведут в зал суда Нижне-Колмыска, в КПУ. Прекрасное место, ваша светлость, прямо напротив дома торговца из Англии.

Джоан встретилась взглядом с Кареевым. В доме напротив от того места, где жил торговец из Англии, двери могли оставаться открытыми, охраны могло вовсе не быть, а узники могли исчезать без следа — отправляясь либо к месту казни, либо на свободу.