Муж-озеро

— Ничего, солнышко. Мы ж не голодаем! Картошки еще полмешка.

Ион успокоенно улыбался и принимался за дымящиеся картофелины.

Танюша, возможно, совсем перестала бы видеться с людьми, если бы не чувство долга — во-первых, долга экоактивиста, к которому взывали многочисленные природоохранные нарушения, а во-вторых, долга дочернего. Чтобы не почувствовать себя преступницей, полагалось видеться с матерью примерно раз в три дня. И вот раз в три дня она старательно облачалась в старую иллюзию, именуемую Танюшей, и ехала на автобусе в другой конец города, чтобы исполнить свой долг. Ее мать была знакома только с иллюзией Танюши — той, которая всегда смотрела на себя глазами других, боялась одиночества и ждала милости от мужских взглядов. Такую Танюшу мать понимала и, в общем-то, одобряла. Поэтому она всегда разговаривала с нею как с той, прежней, и Танюша силилась вспомнить, как надо отвечать. С одной стороны, дочерний долг требовал соответствовать материнским запросам, а с другой — Бог мой, ведь все, все, что она говорила, было совершеннейшим абсурдом!

— Ну как он там, Ионка-то твой? — спрашивала мать, видевшая перед тем Иона всего один раз. Танюша, как могла, старалась минимизировать ее встречи с зятем. Хотя в тот единственный раз Ион большую часть времени скромно молчал, Танюше казалось, что она присутствует при встрече двух несоединимых стихий, как огонь и вода, и что вот-вот произойдет чудовищная реакция. — Еще любит тебя? А то смотри — он ведь моложе. Дело такое… — Мать многозначительно умолкала.

Она говорила всегда примерно одно и то же в разных вариациях. Ей отчего-то было важно уверить себя и Танюшу, что счастье дочери — это что-то нереальное и невозможное, и что вместо того, чтобы наслаждаться им, следует заранее страдать от того, что оно вот-вот разрушится. В предвкушении неминуемой гибели танюшиной любви мать находила какое-то странное удовольствие, и призывала дочь разделить его.

«Моложе, старше… Зачем это нужно? — думала Танюша. — Он — это все. Это весь мир. Я забываю даже, как он выглядит, красив он или нет. А ей важно, что его тело выглядит несколько моложе моего. Как она не понимает, что его тело существует лишь для других, которые его плохо знают? Нет, это не объяснить».

— Ну, понимаешь, по статистике такая разница в возрасте, как у нас, в последнее время не так уж и редка. Люди теперь меньше подвержены стереотипам, чем раньше, — пыталась она сформулировать расхожие банальности, хотя и понимала, что это ненужно. — Наверное, раньше молодые мужчины, даже если и хотели бы завести отношения с женщинами постарше, стеснялись это сделать, боясь пересудов — мол, они делают это только ради денег и тому подобное…

— В твоем случае это явно не ради денег, — усмехалась мать.

— Вот видишь! — облегченно говорила Танюша.

— Но в твоем случае это может быть из-за квартиры! — победоносно изрекала мать. — Жить-то ему где-то нужно.

— Мама, пожалуйста!..

— Послушай, я сама искренне желаю тебе счастья, — перебила мать учительским тоном. — Я понимаю, что выбора у тебя особенного нет, и я совершенно не против, чтобы ты тоже немного порадовалась жизни. Но я очень боюсь, что встреча с реальностью будет болезненна для тебя, когда… когда… — она замялась, — когда он уйдет к более молодой и красивой!

Танюша улыбнулась.

— Хорошо, мама. Так ты советуешь мне выгнать Иона сейчас? Раз потом он все равно уйдет к молодой и красивой?

Мать обиженно поджала губы. Эта реакция была не совсем та, что она ожидала. Она надеялась, что дочь будет спорить, но в глубине души почувствует то же, что чувствует она — сладостное предвкушение страдания.

— Танечка, я понимаю, что тебе хочется верить… Вот ты споришь со мной… — сказала она, хотя Танюша совершенно не спорила, — но послушай моего опыта. Я все-таки жизнь прожила, кое-что видела. Мужчины могут быть самые лучшие, добрые, умные и все такое, но если на горизонте появляется молоденькая девушка — весь ум как метлой вышибает. Все бросают — и за ней.

— Да-да, я тебе верю, — отвечала Танюша, с трудом сдерживая смех. — Ион встретит молодую и уйдет. Так что мне делать? Выгнать его сейчас, чтобы страдать сразу, а не потом?

Мать разочарованно взглянула на дочь. От нее требовалось не решать, когда выгнать потенциального изменника, а лишь проникнуться идеей своего печального будущего. Но при этом, разумеется, следовало надеяться на лучшее и тянуть отношения как можно дольше. Этот противоречивый сценарий танюшина мать хорошо знала по собственному опыту. Он был реализован на танюшином отце. А раз он кое-как сработал — отец, конечно, в итоге ушел, как ему и полагалось, но в сухом остатке была дочь, которая худо-бедно существовала поблизости — то и Танюше не следовало сходить с проторенного пути.