Муж в наказание

— Извини, твоя душещипательная история, определённо, берёт за живое! Возможно, я даже согласилась бы помочь тебе во имя своей свободы и если бы была полной дурой, но у тебя ничего не выйдет, — сквозь смех проговариваю. — Я не могу иметь детей. Я бесполезная женщина в этом отношении!

— А это мы ещё проверим! — с угрозой заявляет и уходит, оставив после себя сквозняк не только в комнате, но и в душе моей.

15. Из убежища в террариум

А это мы ещё проверим…

Уж не знаю как Эмир собрался проверять мою репродуктивную способность. Слабо верится в то, что они готовы обратиться к специалистам для того, чтобы как-то попытаться искусственно меня оплодотворить.

Пожалуй, в данном случае остаётся только традиционный метод размножения.

Это и пугает меня больше всего. Я не готова спать с этим мужчиной.

Безусловно, если убрать за рамки всё, что со мной происходит, если на время забыть, что мой законный муж заживо сгниёт в тайской тюрьме, если представить, что я очутилась в другой реальности, то на Эмира можно посмотреть с совершенно другой стороны.

Внешне он очень привлекательный мужчина. Наверняка, ему подвластно очаровать любую женщину, не прилагая к этому должных усилий.

Когда он прикасается ко мне, я не испытываю отвращения, а в те моменты, когда он смотрит на меня завораживающей бездной своих глаз, то я могу ощутить забытое чувство порхающих бабочек в животе, но ровно до тех пор, пока действительность не шарахает мне по мозгам, напомнив тем самым, что эти глаза не могут возродить бабочек. Скорее, я путаю их с жалящими нутро пчёлами.

Все эти сумбурные мысли приходят ко мне, пока я принимаю ванну.

Вода уже успела остыть, пена давно осела, кожа вся сморщилась, а выходить мне не хочется совсем. Ванная комната стала моим временным убежищем от реальности.

Убираю подушку из-под головы, набираю в лёгкие воздуха, задерживаю дыхание и сползаю вниз, очутившись полностью под водой. Открываю глаза, пузырьки вьются вокруг меня в хаотичном танце.

Двадцать, двадцать одна, двадцать две…

Сколько секунд я смогу продержаться, пока лёгкие мои не начнут наполняться водой?

Сорок четыре, сорок пять, сорок шесть…

Здесь под водой проще. Забвение, спокойствие…

Только замедляющийся стук собственного сердца приятно ласкает слух. Мелодия моего тела, которое больше мне не принадлежит.

Затем к этой мелодии добавляются странные звуки, доносящиеся откуда-то из-за стены. Я стараюсь не реагировать на них, чтобы не сбиться со счёта.

Пятьдесят пять, пятьдесят шесть, но к минуте я так и не смогла подобраться, поскольку меня буквально выталкивает из воды страшная сила.

— Ты что творишь? — голос Эмира взволнованный, напряжённый. Он держит меня на руках, бережно прижимает к себе. Беспорядочно бегая по моему лицу суженными зрачками, он аккуратно убирает прилипшие к лицу волосы. — С ума сошла что ли?

Страшная сила и была Эмиром.

Хлопая склеившимися от воды ресницами и жадно глотая ртом воздух, я верчу головой, осматриваю ванную комнату.

На кафельном полу валяется ручка, деревянные щепки, замок с корнями вырван, а по середине на двери отпечатался чёткий след от его ботинка.

— Я… я… это не то, что ты думаешь, — дрогнувшим голосом оправдываюсь я, понимая, в каком свете я себя выставила. — Я не… я не..

— Ты так меня напугала, Диана! — с облегчением выдыхает, гладит меня по волосам, как заведённый. — Зачем? Что и кому ты хотела этим доказать? Мне? — Он срывает с вешалки полотенце, сажает меня на бортик ванны и укутывает, как маленькую. — Это ведь того не стоит! На том свете тебе не станет легче. Ты хочешь обречь себя на муки вечные? Ну уж нет! Больше я тебя одну не оставлю!

Выйдя из шока, я стискиваю его побледневшее лицо ладонями.

— Эмир, разве я похожа на самоубийцу? — чётко проговариваю каждое слово, пристально глядя ему в глаза. — Понимаю, как это всё могло выглядеть, но ты ошибаешься. Я не стала бы делать из этой ванны свою могилу. Это всего лишь забава с детства. Если бы я хотела покончить с собой, то сделала бы это многим раньше.

— Точно? — недоверчиво он вскидывает бровь.

— Клянусь.

Эмир молчит какое-то время. Хмурится, что может означать только то, что он не поверил ни единому моему слову.

— Хорошо. Тем не менее, я не отказываюсь от своих слов. Больше я тебя одну здесь не оставлю!

— Что же, привяжешь меня к себе? — с моих уст срывается совсем неуместный смешок, пронизанный иронией.

Убрав руки в карманы, Эмир медленно склоняется надо мной. Лицо его напротив моего, взгляд суров, как сибирская зима.

— Надо будет — привяжу! — от его слов внутри словно кольнуло ржавой иголкой. Пауза тем временем затягивается, мне ничего не осатётся, кроме как кивнуть ему. — Нас ждут на ужине. Сколько тебе потребуется времени, чтобы привести себя в порядок?

О, нет.

Семейный ужин, на котором я познакомлюсь со всей этой чокнутой семьёй.

— Дай мне пятнадцать минут, — морщусь я от одной только мысли оказаться в эпицентре самого настоящего террариума, посреди ядовитых змей.